В последние десятилетия в Израиле и США бухарские евреи издали много книг. Все они требуют осмысления и широкого обсуждения. Ибо на эти книги будут ссылаться наши потомки и ученые. Об этом неоднократно мы говорили на своих заседаниях и статьях:
«После массовой репатриации бухарские евреи проявляют возрастающий интерес к своим корням. Вследствие этого появилось большое количество книг о родословных, которые печатаются и на иврите. К сожалению, некоторые из них оставляют желать лучшего. В этих книгах описываются события, основанные на семейных преданиях. Они часто не совпадают с историческими фактами». (д-р филологии Хана Толмас).
В многогранной деятельности нашей организации – ассоциации «Согдиана» – восстановление имиджа общины в прошлом занимает особое место. Почему? Потому что многие историки, сравнивая среднеазиатских евреев с европейскими, нашли, что последние были более образованными. Какое великое открытие! За такое исследование им полагается премия! Между прочим, эти историки опирались на книги самих же бухарских евреев (Ю. Датхаев и другие). Ну, а как же иначе – знакомый прием, могут обвинить в шовинизме. Товарищ Сталин широко пользовался этим методом: для травли одних евреев использовал других евреев, чтобы не обвинили во всех грехах русских.
Отсутствие цензуры, а в нашем случае – коллективного обсуждения трудов ученых и писателей, привело к негативным последствиям. Читая эти труды, поражаешься фантазии авторов. За прошедшие годы мы подвергли анализу десятки книг и сотни статей. Критике подверглись авторы книг, которые при изложении материала не сумели логически выверить свои умозаключения. Дилетанты от истории преувеличили роль личности, шлифуя от погрешностей биографические данные своих предков. Они нарисовали образ идеальных людей, почти ангелов, и тем самым, создали однобокую картину жизни еврейской общины в городах Средней Азии. Мы знаем об этом на примере тех авторов, которые описали образ главы общины Самарканда Моше Калонтара (1815-1878); а в Бухаре – на примере образа раввина Ёсефа Мамона (1752-1823) и многих других личностей прошлого.
Авторы не задумываясь, переписывали из других книг одни и те же предложения. Например, они не знают, что ни должности главного раввина и ни должности главы общины ранее официально не было. Впрочем, как и сейчас. Разве мы знаем, кто глава общины бухарских евреев в Рамле или Нью-Йорке, а кто главный раввин бухарских евреев Ор-Иегуда? Иногда власти выбирали себе таких из среды богатых людей общины.
На примере глав еврейской общины Самарканда 19-го века мы можем проследить цепочку: Авезбадалбой, Моше Калонтар, Рафаэль Калонтаров, Давид Калонтаров. Если внимательно вникнуть в этот список, то нетрудно убедиться, что только после смерти одного это место переходило другому, по наследству, как это было принято в Бухарском эмирате – от отца к сыну (или к брату). Примерно также было и в самой Бухаре с главами общины из родословной мулло Ниёз – Пинхасовых. Безусловно, мы не умаляем их заслуги перед общиной, но в описании биографии этих людей авторы создали образ почти легендарных личностей. С другой стороны, можно явно заметить обратную картину, когда история бухарских евреев в книгах многих историков обезличенная.
Существует немало легенд о Ёсефе Мамоне Магриби, переехавшем в Бухару в 1793 году. К примеру, в книге Менахема Эшеля «Галерея. Образы глав бухарских евреев» (Израиль, 1965) написано:
«Джозеф Вольф, английский миссионер, побывавший в Бухаре в 1832 году, дополняет своё повествование различными слухами о жизни и похождениях Ёсефа Мамона… Он был эрудитом в области математики и астрономии, знал мусульманский шариат (Коран) и арабскую литературу. Главы мусульман видели в нём большого Муллу и он напоминал им, что евреи преданы Торе, которая была открыта Моше с Небес, и это спасло бухарских евреев от уничтожения и прочих бед…».
В связи с этим, мы приводим любопытное «историческое» свидетельство, встречающееся во многих книгах, причем без доказательств:
«…Еще одна массированная волна насильственных обращений бухарских евреев в ислам прошла в начале 19 века… Это нашло отражение в литературе бухарских евреев: в 1809 году Авраам бен Абульхайр написал на еврейско-таджикском языке поэму «Ба ёди Худойдод», посвященную трагедии насильно обращенного еврея Худойдода в ислам…».
Получается, что именно в период расцвета еврейства после приезда Ёсефа Мамона в Бухару, происходили процессы обращения евреев в ислам. Авторитет Мамона не смог повлиять на это процесс, хотя по свидетельству его биографов, он хорошо знал Коран и читал лекции по вопросам теологии мусульманам Бухары. Возникает вопрос: «А может, и не было никакой волны исламизации в тот период»? Можно, конечно, допустить, что оба эти процесса (расцвет еврейства и обращение в ислам) могли иметь место одновременно, но тогда встает вопрос о пересмотре роли Мамона, приписанной его потомками.
Не случайно писатели Р. Некталов, Ю. Мурдухаев, Е. Фатахов отмечают:
«Наверно, в контексте сегодняшних реалий, можно и несколько иначе интерпретировать некоторые выводы высокого гостя (Мамона – прим.) о положении бухарских евреев в конце 18 века… Ведь суждения об упадке еврейской духовности и её чудесном ренессансе не совсем точно отражают реалии тех лет… Возможно, что до нас просто не дошли иные факты, связанные с деятельностью других еврейских просветителей». («Межобщинные связи». В книге Р. Пинхасова «История бухарских евреев», 2005).
Вот, что пишут биографы Мамона:
«В Бухаре евреи молились в специально отведенных для них местах при мусульманских мечетях… Трудно представить удрученность выдающего ученого и знатока еврейской традиции (Мамона – прим.), который видел своими глазами, как целая еврейская община вырождается и удаляется от еврейства вообще, и от Торы и её заветов, в частности…».
Не правда ли, странное умозаключение? Известно, что в Бухаре сохранилась и сегодня действует старейшая синагога, которой около 400 лет. В 1800 году построена синагога в новой махале, – она носит имя «Исоки Замбор». Кроме того, известно, что евреи молились в еврейских домах, служивших в качестве синагог. И вообще, разве евреям нужен был бейт-кнесет, чтобы молиться? Можно молиться везде, где собирается миньян.
И еще один из многих абсурдов:
«По субботам, рано утром после молитвы, перед обедом мужчины ходили в хамом – общие бани».
По этому поводу секретарь объединения раввинов бухарских евреев Хилель Хаимов написал:
«…Очень больно читать написанные различными авторами статьи, согласно которым, до приезда рава Мамона в Бухару, члены общины вели себя, как гои, а благодаря ему у них появились бейт-кнесет, миква, молитвенники (сидуры и махзоры), и он подготовил хазанов, резников, моэлей и людей, умеющих трубить в шофар, построил еврейское кладбище в Бухаре, и вообще, многие уму непостижимые вещи… Тот, у кого есть хоть немного здравого смысла, не напишет нелогичных строк. Хоть бумага терпит всё, но надо немного думать… Если бы у бухарских евреев не было чистой миквы, не было бы бейт-кнесета, и если бы они не умели говорить на священном языке иврит, то раву Мамону было бы не с кем и не о чем говорить. И как бы вообще он смог открыть Талмуд-Тору?
В настоящее время количество низкопробных исторических книг, издаваемых бухарскими евреями, резко сократилось. Это приятный результат деятельности нашей организации по анализу уже существующих книг. Но мы чувствуем «давление», будто существует табу на критику книг некоторых известных писателей. Так и хочется спросить у блюстителей нравственности: «Если можно критиковать Толстого, Пушкина…, то почему нельзя указать на ошибки бухарских евреев»? Разве при выяснении истины значимость личности обесценивается?
Историк Гиора Фузайлов недавно опубликовал свои исследования, подтверждающие авторитет еврейской общины в Бухаре еще до приезда Мамона:
«Рукописи «Яд хазака» Рамбама переписывались и распространялись в разных общинах, дошли они и до Бухары. Нам известны 3-4 рукописных списка «Яд хазака», переписанные в 15-16 веках в Бухаре. Благодаря им, можно узнать, что уже тогда евреи Бухары были связаны со всем еврейским народом и по Галахе, и по обычаям. Нам известно о рукописи, переписанной в 5221 (1461 г.) Давидом бен Али бен Давидом в Самарканде.
…В собрании Ш. Мусаева находится книга Рамбама о ритуальной чистоте, переписанная 14 сивана 5246 (1486 г.). В конце рукописи: «Написал и окончил… Яков сын господина главы раввинов рава Элияу … в городе Бухаре». В том же собрании находится «Книга о судах» (Сефер а-мишпатим) Рамбама, переписанная в 5350 (1590) году. В конце ее написано: «Откорректировал эту Книгу о судах с помощью Творящего чудеса я, бедный, обиженный, презренный, пыль у ног мудрецов и их учеников Суфи бен Шломо а-Леви, а написал ее ученик раби Элияу… в городе Бухаре».
Это документы, найденные в архивах. А сколько не сохранившихся? Хотя и без этих записей понятно, что евреи Бухары не нуждались в спасении от религиозного упадка и, тем более, – от ассимиляции. Это убедительно доказано в трудах ученых, приведенных ниже.Очень взвешенную оценку деятельности Мамона дает историк, доктор наук Альберт Каганович (Канада):
«Несмотря на некоторый пересмотр исследователями роли Мамона в истории бухарско-еврейской общины, начало чему положили известный труд Нисима Таджера (1967) и записки самого марокканского раввина, прочитанные Михаилом Зандом во время его доклада в Иерусалиме (1997), деятельность этого раввина в качестве просветителя, создавшего свою раввинскую школу и распространившего сефардскую литературу по-прежнему заслуживают высокой оценки». («Время собирать алмазы», 2014).
А вот отрывок из книги Нисима Таджера (1896–1972) «История бухарских евреев с 600 по 1970-е годы». Кстати, автор является правнуком рава Мамона по материнской линии.
«Первые годы деятельности Мамона не дали ему удовлетворения, так как в это время в общине находился мудрец по имени Хахам Захарья Мацлиах из Йемена. Возникли большие противоречия между мудрецами, которые привели к разделению общины на два лагеря. Два мудреца не соответствовали друг другу ни по мировоззрению, ни по соблюдению еврейских традиций – минхагим. …От разночтений по книге Зоар они перенесли свои споры и на другие области… в особенности, с порядком проведения молитв и благословений. Хахам Захарья был приверженец порядка, который был близок к Йеменской, а Хахам Ёсеф хотел, чтобы бухарские евреи молились, как это принято у выходцев из Испании – сфарадим». (Давид Калонтаров. «Раввин Ёсеф Мамон и еврейские мудрецы Бухары» в книге «Время собирать алмазы», 2014).
Н. Таджер показывает, что ещё до прихода рава Мамона местные евреи ревностно соблюдали традиции, знали писания и иудаизм, а Бухара уже тогда называлась «нижним Иерусалимом»:
«Ещё задолго до прихода Хахама Ё. Мамона в Бухаре были мудрецы …Они могли перевести с иврита на бухарский язык большую часть произведения р. Исраэля Наджара. Они выбрали наиболее яркие стихотворения Зоара, изучали Тору, объясняли святость субботы, …кошерного стола и ценность традиционного воспитания. …О таких мудрецах, как мулло Халафта, мулло Мур сказано, что они удостоились особенного провидения – гилуй Элияху а-Нови. Мулло Зувайд и мулло Гадо были известны, как большие знатоки Торы и добродетели. Мулло Исак Коэн из Багдада был известен, как знаменитый проповедник».
В газетах бухарских евреев несколько лет тому назад печатались статьи, в которых потомки Мамона гордились своей марокканской кровью. Вот теперь, в результате возникшей полемики в прессе, появилась возможность спросить у них (в частности, у писателя Ёсефа Хахамова): «С каких это пор марокканская кровь считается чище (или лучше), чем бухарская»? Мы все когда-то прибыли в города Средней Азии из разных стран. Например, Фузайловы, Кимягаровы… из Ирака; Абрамовы, Пинхасовы… из Афганистана; Чульпаевы, Арабовы… из Сирии; Фазыловы, Даниэловы и многие другие родословные… из Ирана, Муллокандовы… из Йемена. Есть примеры, когда бухарские евреи, строившие свой квартал «Шхунат Реховот» в Иерусалиме в конце 19 – начале 20 века, женились на испанских еврейках, и привозили своих невест в Бухару, Самарканд…
И еще одно высказывание талантливого ученого А. Кагановича:
«У современных ученых начали возникать сомнения в спасительной роли Мамона. И это подтверждает профессионально составленный в Бухаре в 1791 году текст ктубы (брачный договор), хранящийся в национальной библиотеке Израиля, который свидетельствует, что ситуация в общине была неплохой. В самом деле, в начале 18 века Иосеф бен Исак Шоир – Юсуф Йехуди написал в Бухаре поэму «Семь братьев», он же в 1749 году написал «Антиохуснаме»… До нас дошли четыре манускрипта, переписанные в Бухаре в 1771 году, два – в 1775, 1778, 1781, 1797. Всё это говорит о присутствии среди евреев Бухары лиц с высоким уровнем образования» (газета «Бухариан таймс» № 758).
В заслугу раввину Мамону ставят два главных нововведения: открытие йешивы нового типа и введение сефардской литургии (нусах). Начнем с того, что новоприбывший бедный раввин не мог открыть йешиву. Ему нужно было как-то зарабатывать на жизнь, и мы не знаем, чем он занимался кроме преподавания, чтобы жить безбедно. Ясно, что йешиву открыли богатые евреи Бухары и платили Мамону за образование способных детей. По поводу второго новшества, исследователь бухарско-еврейской истории Михаил Носоновский пишет:
«В усвоении отдельными общинами сефардской литургии или её элементов нет ничего экстраординарного. …Не будет ошибкой утверждение, что распространение в 17-19 веках сефардской литургии среди евреев Азии и Европы было объективным процессом, независимым от деятельности того или иного раввина».
Вот вам момент истины: сефардский нусах ничем не лучше и не хуже персидского, принятого еще в 10 веке у евреев Востока, в том числе и бухарских. Есть некоторые изменения в текстах молитв и благословений (об этом утверждают знатоки Торы и сидура). Книгопечатание в Европе позволило использование новых молитвенников и книг, причем в отличие от рукописных текстов оно было удобным. М. Носоновский продолжает свою мысль:
«Знаток еврейско-персидской литературы Элькан Адлер (побывавший в Бухаре в 1897 году) не связывал введение сефардского ритуала только с деятельностью Мамона, подобные утверждения появились позднее, и их сложно считать обоснованными… Многие раввины внесли вклад в этот процесс, однако письменные источники донесли до нас лишь отдельные имена, такие как Ёсеф Мамон – в случае бухарских евреев или Хаим Медини – в случае крымчаков».
И, тем не менее, исследователи не умаляют значимость рава Ёсефа Мамона в просветительской деятельности среди евреев Бухары. Тот же М. Носоновский отмечает:
«Иосеф Мамон был крупным религиозным лидером, внесшим огромный вклад в развитие бухарско-еврейской общины, способствовавший повышению её образовательного уровня и знания еврейского религиозного закона. Бухарские евреи имеют все основания для того, чтобы гордиться и почитать этого человека».
Мамон обучил много учеников, впоследствии ставших раввинами, обращался с письмами за помощью в получении книг из Европы, и, конечно, совершил другие богоугодные деяния. Но, как показала история, Мамон не смог изменить ни один из обычаев местных евреев, которыми поначалу возмущался и даже записал их. Наоборот, в последствие он сам приобщился к этим обычаям бухарских евреев. Очевидно, что Мамон нашел рациональное объяснение и в дальнейшем не считал эти обычаи нарушением еврейских законов. И поэтому, нам не следует впадать в крайности: от написания обезличенной истории до преувеличения роли отдельной личности.
В завершении, хочу отметить, что евреи Самарканда, в дань памяти заслуг Моше Калонтара, установили памятник на кладбище. Хотелось бы, чтобы могила Ёсефа Мамона в Бухаре также выглядела достойно памяти большого раввина. Кроме того, благотворительный фонд «Самарканд» в Нью-Йорке носит имя Моше Калонтара. Остается сожалеть, что в еврейском квартале Самарканда не появилась улица, названная его именем. А ведь такая идея возникла в период празднования 150-летнего юбилея квартала. Тогда власти отказали, хотя в то же время были переименованы несколько улиц в память о бухарских евреях советского периода. Думается еще не поздно восстановить историческую справедливость. Теперь в Узбекистане другие времена.
Маркиэл Фазылов
