«С июля мы прекратили получать финансовую помощь, но и работать нам тоже не дают. А заодно – вынуждают увольнять наших сотрудников. Что нам делать?»
Этот вопрос Марк Каценельсон, президент Ассоциации медицинского туризма Израиля, задавал на протяжении многих недель самым разным правительственным ведомствам. Ответа не получил. На днях ему позволили выступить на заседании финансовой комиссии кнессета, когда там обсуждали новые условия выдачи пособий людям, отправленным из-за коронавирусных ограничений в отпуск без содержания (ХАЛАТ). Каценельсон просил сохранить пособия для работников этой сферы – тщетно, пока никаких исключений для медтуризма не сделали. Отрасль, которая в хорошие времена оборачивала около 2 млрд шекелей в год, теперь сама оказалась на грани смерти.
– Я просил в кнессете: пока государство не позволяет работать компаниям медтуризма, пусть продолжает платить пособия их сотрудникам, – рассказал Марк Каценельсон «Деталям». – Мы, конечно, предпочли бы, чтобы пособия выплачивались не напрямик, а бизнесам, по «немецкой модели». При прошлом министре вся его финансовая рать говорила, дескать, законодательство не позволяет – но сейчас выясняется, что такое все-таки возможно, и решение зависит от министра финансов. Но, как минимум, хотя бы не отнимайте пособия, которые выплачивались по прежней схеме!
В медицинском туризме в Израиле заняты около 2.5 тысяч человек. Вот, что произойдет сейчас: нужно будет всем сотрудникам младше 45 лет заранее, за 2 недели, объявить, что они уволены. Соответственно, выплатить зарплату за этот период. Если в средних размеров компании работает 10 человек, и работодателю каждый сотрудник обходится в 12 тысяч шекелей в месяц, то фирма лишь за раннее уведомление должна будет отдать около 60.000 шекелей. А еще – все накопленные за последние годы компенсации. После того, как нам больше года не давали работать, откуда брать эти деньги?
Вторая проблема – потеря работников. Мы говорим о людях с многолетним опытом в нашей непростой сфере, где нужны специфические знания. В их подготовку было вложено немало сил и ресурсов, некоторые из них имеют медицинское образование. Но, с другой стороны, у многих слабый иврит, в этой сфере трудится немало новых репатриантов. Где они найдут себе новую работу – на расфасовке продуктов питания в торговой сети?
Из-за нынешнего решения люди окажутся на улице, а бизнесы лишатся работников или обанкротятся. Потом, когда границы наконец откроют, вместо того, чтобы приступить к работе и принимать пациентов, мы начнем терять время на поиск и обучение новых сотрудников. Это – стратегически неправильно.
– У нас есть комиссия по исключительным случаям, разрешающая иногда визиты даже из «красных стран». Разве пациенты не могут обращаться к ней с просьбами, предъявляя подтверждения местных медицинских учреждений?
– Комиссия подчиняется управлению миграции при МВД. И дает очень мало разрешений, причем понять, почему люди получают отказ, нельзя. Из России вообще не дают приезжать, кажется, единственное разрешение было выдано на продолжение лечения онкобольного ребенка. В комиссии требуют то свидетельство о рождении пациента, то свидетельство о расторжении брака… Зачем это надо? Каждый раз какие-то дурацкие просьбы, никоим образом не связанные с лечением.
– У кого еще вы просили помощи?
– Мы хотели встретиться с высшими чиновниками министерства здравоохранения, попросить их расширить список заболеваний, с которыми можно приезжать. Чтобы не было ситуации, когда, например, с онкологией молочной железы разрешают приехать на лечение, а с онкологией предстательной железы запрещают. Или даже когда сегодня кому-то отказывают, а завтра человеку с теми же показаниями 0 разрешение.
– Этот список потом передали бы в комиссию по особым случаям, создав для нее нормативную базу?
– Да. Но ни глава службы общественного здравоохранения Шарон Эльрои-Прайс, ни глава международного отдела Ашер Шальмон на наше обращение не ответили. Обращались в министерство туризма, но советники министра Константина Развозова пояснили: вопрос не к нам, а к Минфину. В минтуре недавно, кажется, появился сотрудник, отвечающий за медицинский туризм, но он только начал вникать в тему, ждать многого пока не приходится.
– А людей, которые хотят приехать на лечение, но не могут, по-прежнему много?
– Очередь стоит. Если их начнут впускать, мы в течение года-двух своими налогами вернем государству те компенсации, которые оно платило работникам фирм медтуризма: я проверял эти цифры и с торговой палатой, и с аудиторами.
Если впускать не начнут, тогда они поедут в другие больницы. Основные конкуренты Израиля в сфере медицинского туризма – Германия, Турция, Южная Корея. Германия и Турция продолжают принимать иностранных пациентов, в Корею попасть труднее, там ограничения жестче, но тоже возможно. У наших конкурентов по всему миру сейчас праздник: Израиль выбит с рынка! И, конечно, как только пациент начнет проходить процедуры в другой стране, к нам он уже не вернется.
А ведь более 50 процентов всех денег, которые приносил медтуризм, шли напрямую в кассы израильских больниц. Главврачи больших больниц, в которых были отделы иностранного туризма, сейчас стонут. Им не хватает доходов, которые мы приносили. Они молились на нас. Но нас больше нет.
Источник: «Детали», Orbita.co.il
