В числе откликов, которые я получил на мою статью, опубликованную на прошлой неделе, прозвучал вопрос, о котором хочу рассказать. Один из читателей спросил меня о том, не слишком ли часто я пишу о сострадании к ближнему и о важности благотворительной деятельности.

Да, я знаю, есть много интересных тем, о которых читатели наших газет хотели бы услышать мое мнение. Но я вновь и вновь возвращаюсь к теме сострадания и благотворительности. Почему? Не буду отвечать на этот вопрос прямо. Просто поделюсь своими мыслями.  

Но сначала напомню вот о чем. Ровно 50 лет назад, на этой неделе, а точнее 3-го числа месяца Тевет, в Израиле прошло большое мероприятие, посвященное новым репатриантам, приехавшим в Израиль из бывшего СССР и в частности, бухарским евреям.  Многие из тех новых репатриантов – бухарских евреев, кто принял участие в этой встрече, представляли семьи, которые в страшные годы второй Мировой войны принимали в своих домах евреев-беженцев.

Важная деталь, в своих выступлениях я не раз рассказывал об особой связи, сложившейся между бухарскими евреями и евреями-ашкеназами, которые прибыли в Узбекистан в качестве беженцев. Среди этих людей было достаточно много последователей движения «Хабад», которые оказали огромное влияние на укрепление связей бухарских евреев с религией и традициями еврейского народа. Но сегодня я хочу затронуть другую тему. Мне кажется, что мы недостаточно говорим о том, как, в годы Второй Мировой войны, бухарские евреи открыли свои сердца и дома для еврейских беженцев, которые, спасаясь от фашистов, хлынули в Узбекистан.

Мы знаем об ужасах Второй Мировой войны, о том, как голодали беженцы, устремившиеся с запада СССР на восток. В то тяжелое время в Узбекистан евреи прибывали в основном в товарных вагонах, так называемых «теплушках». Во многих местах царил голод, который невозможно описать словами. Получить буханку хлеба было просто невозможно ведь в поле не хватало хлеборобов, а в пекарне – пекарей, все они были на фронте.

Евреи, которые добрались до Узбекистана, в большинстве своем были поражены болезнями, слабы и голодны. Такими их увидели наши предки и сразу же открыли для них свои дома и сердца. Важно подчеркнуть, что, когда я говорю,» открыли дома», я имеют в виду, открыть дома физически. У значительной части бухарских евреев были большие пятикомнатные дома, многие отводили для беженцев по три комнаты и люди жили в этих комнатах годами.

Многие помнят фигуру покойного рава Элиягу Мани Ниязова, известного как «Мула Джура», который ходил по улицам, заходил в бэйт кнессет и призывал бухарских евреев помочь своим собратьям. Тогда многие бухарские евреи откликнулись на этот призыв.

Однажды в середине субботы в Самарканд приехала большая группа из шестидесяти еврейских семей. Наши евреи решили собрать для них какую-никакую еду. Но верующие евреи в этой ситуации растерялись. Ведь, с одной стороны, нельзя нарушать законы субботы, но с другой стороны – беженцы очень хотели есть.

Вопрос был адресован городскому раввину Хизкие Кайкову, да будет благословенна его память. Рав вынес свое решение. В свете этого решения бухарские евреи разошлись по близлежащим еврейским домам, чтобы собрать еду для беженцев. Рассказывают, что кто-то из наших евреев зашел в дом, где на субботней плате стояла теплая еда. Наш герой просто забрал казан с теплой едой, сказав хозяевам дома следующие слова: «Вы не останетесь голодными в любом случае, беженцам эта еда сейчас нужнее». Хозяева дома совершенно не возражали против такого поворота событий. Ведь и для них это была мицва.

*

Тот, кто не видел беженцев, умирающих на улицах городов от голода, не сможет оценить того большого духовного подвига, который совершили в годы войны наши предки. на улицах беженцев. Один из известных писателей из ашкеназских евреев, который сам был беженцем в Самарканде, написал в своих воспоминаниях: «Как будто из сказки перед нашими голодными глазами вдруг появились хлеб, фрукты, масло. И мы начали есть…»

Я надеюсь, что мои читатели поняли, с каким душевным надрывом написаны эти слова: «И мы начали есть…»

Мы – бухарские евреи гордимся своими предками, которые в годы войны проявили сострадание к беженцам. Мы обязаны продолжить эту эстафету сострадания и благотворительности, чтобы никто из членов нашей общины никогда не остался голодным сегодня. Именно поэтому я так часто пишу о сострадании к ближнему и благотворительности.