Летом 1948 года житель Хайфы Сами Саада был силой выдворен из своей квартиры. Ее заняли две еврейские семьи. В попытках вернуть свою собственность он отправил несколько писем с мольбами главе израильского правительства Давиду Бен-Гуриону. Эти письма, приведенные теперь в книге историка Адама Раза, иллюстрируют события тех лет и человеческие трагедии, которыми сопровождалось становление Государства Израиль.
11 июля 1948 года солдаты ЦАХАЛа вошли в квартиру Сами Саада на улице ха-Нави Элиас в нижнем городе Хайфы и приказали ему немедленно переселиться в другое жилье, на ул. Аббаса. Они выполняли распоряжение Бен-Гуриона сконцентрировать всех арабов, оставшихся в городе после того, как его заняла израильская армия, в районе Вади Ниснас и прилегающей к нему улице Аббаса.
Примерно через год, 26 июля 1949 года, Саада отправил Бен-Гуриону первое письмо (неизвестно, как он жил в течение этого года; возможно, был напуган и чувствовал себя нежеланным чужаком, как и примерно 3500 арабов, оставшихся тогда в Хайфе). Вот что в нем сказано:
“Я, нижеподписавшийся, Сами Саада, клерк Иракской нефтяной компании в Хайфе, последние несколько лет жил на улице Элиаса, дом № 124, в квартире из четырех больших комнат, кухни, ванной и с тремя балконами – со всеми удобствами, необходимыми моей семье. 11.07.1948 года армейские власти переместили меня в д. №29 на ул. Аббаса и дали жилье в нем на последнем этаже – чтобы подняться туда, надо преодолеть 84 ступени. Я подчинился приказу, хотя он всерьез осложнил жизнь мне и моей семье. И храню официальное разрешение от армии, позволяющее жить в данной квартире, из 4 комнат, кухню и ванную.”
Сами Саада, 1910 года рождения, жил с матерью, женой и четырьмя детьми. Незадолго до того, как город заняли израильские войска, его родные переехали из Хайфы в Ливан. По новым законам их объявили «отсутствующими», а их имущество было национализировано. Приход военных в его квартиру на ул. Элияса был одним из эпизодов вторжения солдат, а также их родственников в жилье местных арабов. Это продолжалось несколько месяцев с момента захвата города.
Но и в новой квартире на ул. Аббаса Сами Саада не нашел покоя: «18 января я вернулся домой в десять вечера после того, как гостил у знакомых. И обнаружил у себя постороннюю большую семью, включая мужчину по имени Мейман, его жену и его зятя. Они проникли в дом, вскрыв замок специальными приспособлениями, и заняли в нем одну из комнат, предварительно вынеся из нее мебель. Между нами сразу возник спор, продолжавшийся до полуночи и закончившийся договоренностью, что завтра утром они покинут дом – из-за этого я не стал вызывать полицию. Я отнесся к ним исключительно хорошо, потому что они пообещали не оставаться в квартире.”
Но, похоже, пришедшие не выполнили свою часть соглашения. Саада далее пишет, что когда он прибыл в канцелярию распорядителя имущества, чтобы завершить процесс оформления договора аренды своего нового жилья, он с удивлением обнаружил там одного из захватчиков – человека по имени Эдуард Мейман, который пришел туда до него, чтобы договориться об аренде одной из комнат. Причем Саада пришел в сопровождении офицера армии. «Меня сопровождал один из сотрудников Иракской нефтяной компании, Макс Соломон, который говорил за меня, поскольку я не владею ивритом.
Через несколько минут разговора с чиновником Макс Соломон повернулся ко мне и сказал по-английски, что распорядитель готов дать мне договор аренды на весь этаж. Он обязуется, что господин Мейман съедет, но только тогда, когда моя семья вернется в Хайфу. До этого он со своей семьей будет занимать только одну комнату, на правах гостя, и он согласен на любые особые условия с моей стороны в обмен на мое согласие принять его в этой комнате. После того, как господин Мейман вселился, к нему в Хайфу приехали его отец и мать, они жили в той же комнате, и его отец все время требовал от меня расширить дом за свой счет.”
Как сложилась его жизнь с новыми «соседями»? Как они делили холодильник? Выходил ли он в кухню ночью, чтобы сварить себе кофе ночью, или боялся? Нет ответа на эти вопросы. Впрочем, разногласиями с новыми жильцами дело не закончилось. «Утром 7 апреля 1949 года военное подразделение вошло в арабские дома на улице Аббаса, солдаты заняли их и выбросили обитателей на улицу. И тут господин Мейман и его отец нашли широкие возможности действовать против меня. Посредством военнослужащих, сотрудников военной полиции и полицейских они вызвали офицера, в ранге капитана, по имени Чечик. Он ворвался в мою квартиру, осыпал меня ударами и выгнал из дома. Выгнав меня, захватчики сгрузили всю мою мебель в одну комнату».
Так Сами Саада фактически стал бездомным – хотя продолжал считаться арендатором и исправно вносил плату за жилье. Но две семьи, Мейман и Чечик, не удовлетворились лишь выдворением его из квартиры – он утверждает в письме, что они сменили замок на входной двери и лишили его доступа к оставшемуся в доме имуществу.
Оставшиеся без ответа его письма к Бен-Гуриону приведены в книге «Личная катастрофа господина Сами Саада», написанной историком Адамом Разом, сотрудником Института «Эквут» («Последствия»), исследующего историю израильско-палестинского конфликта. Это уже вторая монография, первая, «Разграбление арабской собственности во время Войны за независимость», была опубликована несколько лет назад издательством «Кармель.”
Исследователь обнаружил эти письма в архиве ЦАХАЛа. Вероятно, схожие трагедии пережили тысячи семей. «Они остались в стране, которая сейчас стала Израилем, превратившись в ней в граждан четвертого сорта. Кроме того, разрушилась в прах вся прежняя социальная и политическая система. Они оказались беженцами в собственной стране и собственных домах, под еврейским правлением – это объясняет отчаяние, звучащее в письмах Саады», – говорит Раз.
Историк не смог получить в архиве судебные материалы – Саада пытался спорить с захватчиками в двух разных судах. «В архивах этих дел больше нет. Бен-Гурион не ответил на письма, отправленные ему. Но министр по делам меньшинств Шалом Шитрит в тот период делал все, что было в его силах для защиты палестинцев, и выступал против политики депортаций, которую проводил Бен-Гурион. Министр пытался помочь ему – но, в конечном итоге, не преуспел.”
13 июля 1949 года Саада подал гражданский иск против Меймана и Чечика за вторжение в его квартиру, но слушание дела было отложено до января 1950 года. Все это время он оставался за пределами своей квартиры, и слал письма Бен-Гуриону. «Ради всего святого, дайте мне знать, как долго продлятся эти лишения! – просит он в письме от 28 сентября 1949 года. – У меня есть все документы, доказывающие мои права. Я обращаюсь как гражданин этой страны к ее властям, громко крича: «Спасите меня!» Я ни на кого не напал, я не нарушил закон, но они выбросили меня на улицу и игнорируют все законы и все инструкции правительства, они наносят мне финансовый ущерб в тот час, когда мне важен каждый грош!». Согласно материалам, обнаруженным Разом, Саада так и продолжал платить аренду за квартиру, в которой не мог жить.
Сами Саада уехал из Израиля – сначала в Ливан, а потом, разведясь с женой, в Иорданию, где нашел работу в той же нефтяной компании, что и раньше. Женился в Аммане на палестинке, в 60-е купил отель в Восточном Иерусалиме на паях с братом. Им сейчас управляет его 60-летний сын Раид с двумя своими братьями. Он вспоминает отца: «Всегда носил костюм-тройку. Люди обращались к нему за советом, он умел выслушать и подсказать решение проблемы. Он в совершенстве владел английским языком, любил и умел писать». Его старшему сыну, Рафику, сегодня 78, и он живет в Греции.
В начале 1980-х Сами Саада заболел болезнью Паркинсона. Лекарства, которые он принимал, вызвали отказ почек, и семь лет спустя, в возрасте 76 лет, он скончался. Дети не знали, что их отец пытался обращаться к Бен-Гуриону, пока не прочитали об этом в «ХаАрец» – он им ничего не рассказал об этом. После смерти отца Раид побывал в Хайфе, чтобы увидеть дом на улице Аббаса. «Мне это было важно. Это часть наследия моей семьи, часть моей самоидентификации», – сказал он.
Ширин Фалах Сааб, Источник: «ХаАрец», Orbita.co.il, Фото: Wikipedia
