Два рога – шофар, в который мы трубим в Рош-Ѓашана и шофар Машиаха. “Вспомни об Авраѓаме, Ицхаке и Яакове, – кричит Всевышнему наш шофар, – и дай нам добрый год: дай услышать голос второго рога – шофар Машиаха, ибо кончились все сроки и нет больше сил ждать!”.

“Счастлив народ, понимающий звуки шофара, – говорим мы в молитве на Рош-Ѓашана, – по Твоему пути, Всевышний, они идут”.

Из выступлений Ребе Менахема-Мендла Шнеерсона

Эта беседа посвящена трудностям перевода. Перевод исходит из того, что для всякого слова одного языка может быть найден эквивалент в другом языке. Но это не совсем так, особенно когда мы обращаемся к понятиям, составляющим само сущностное ядро иудаизма.

В день Рош-Ѓашана мы уповаем на то, что Г-сподь благословит нас “доб-рым и плодородным годом”, годом, в который родятся дети, будет здоровье и достаток.

Но нет предела добру и благословению. А потому, покуда длятся Десять дней тшувы, нам раскрывается возможность через служение обрести и более великие дары Б-га, ниспосылаемые Его “открытой рукой, насыщающей все живое по благоволению”.

ТШУВА И РАСКАЯНИЕ

Слову “раскаяние” в еврейском соответствует не тшува, а харата. Мало того, что термины эти не являются синонимами, их смысл противоположен.

Харата предполагает наличие угрызений совести или чувства вины, обусловленные прошлыми деяниями, и в связи с этим намерение действовать в будущем совершенно иначе. За этим стоит решение стать отныне “новым человеком”. Тшува же означает “возврат” к старому – к изначальной сущности. За этим понятием стоит представление о том, что еврей по сути своей хорош. Желания, страсти или искушения могут заставить его “забыть себя”, уклониться от своей истинной сути. Но творимое им зло не является частью его самого и не влияет на его истинную природу. А потому тшува – это возврат к собственной сути. И если раскаяние подразумевает отвержение прошлого и начинание заново, то тшува означает возврат к корням, находящимся в Б-ге, благодаря чему обретается истинное “я”.

ЦДАКА И МИЛОСЕРДИЕ

Ивритский аналог слова “милосердие” – не цдака, а хесед. И вновь мы сталкиваемся с тем, что значения этих двух слов расходятся.

Хесед, милость, предполагает, что тот, кто получает ее, не имеет права на этот дар, а дающий вовсе не обязан что-то давать. Он дает лишь от своих щедрот, по благорасположению собственного сердца. Его действие – скорее добродетель, нежели долг.

С другой стороны, цдака означает “праведность” или “справедливость”. То есть еврей дает, потому что в этом состоит его долг. Ибо, во-первых, все в мире принадлежит одному лишь Б-гу. Всем, чем владеет человек, он владеет не потому, что имеет на это право. Правильнее сказать: все, чем он обладает, доверено ему Б-гом. И одно из условий этого доверия таково: человек должен помогать тем, кто в этом нуждается. Во-вторых, человек должен поступать с другими так, как он просит Б-га поступать с ним самим. И как мы просим у Б-га благословения, хотя Он ничего нам не должен и у Него нет перед нами обязательств, так мы, по закону справедливости, обязаны давать просящим, хотя ничего им не должны. Так воздается нам: мера за меру. Если мы даем свободно, не по принуждению, так же дает нам Б-г.

ТРИ ПУТИ

Перед нами три пути, ведущие к “написанному и запечатленному печатью” году, который можно прожить в добре. Возвращаясь к нашему сокровенному “я” (тшува), “прилепляясь” к Б-гу (тфила) и праведно делясь принадлежащим нам (цдака), мы создаем условия для того, чтобы возможности, заключенные в Рош-Ѓашана, с наступлением Йом-Кипура реализовались с лихвой и мы вступили в год счастья и изобилия.