Сегодня, когда ты смотришь на то великое чудо и великое испытание, которое послал Всевышний, начинаешь осмысливать всю историю. Всемогущий император грозной империи со своим административным аппаратом, тайной канцелярией, армией – против Алтер Ребе, хасидского лидера где-то в местечке Ляды, затерявшемся в бездорожных болотах Могилевской губернии. С каким злым умыслом должен быть написан донос и какая сумма денег была заплачена, чтобы взбудоражить Петербург настолько, что была послана “черная карета” в сопровождении специального отряда с приказом арестовать и доставить в столицу и посадить в самую страшную тюрьму Петропавловскую крепость.

Сегодня мы знаем, что эту тюрьму использовали для самых опасных преступников.

Петропавловская крепость – едва ли не рекордсмен по количеству всевозможных слухов. Одна из легенд связана с самым известным узником Петропавловки – царевичем Алексеем. По одной из версий, его убил денщик Петра I, вонзив кинжал в сердце. По другой – царевича по приказу царя придушили. Историки же склоняются к тому, что царевича, бежавшего за границу с целью организовать заговор против отца, вернули на родину. Его поместили в Петропавловскую крепость, где пытали, пока тот не испустил дух в 1718 году. Вышедший из подчинения старший сын императора Петра I, равно как и прочие лица, арестованные по “царевичеву делу” (сестра царя Мария Алексеевна, боярин Александр Кикин), стали основоположниками с тех пор заведенной традиции сажать в Петропавловскую крепость всех неугодных.

Узником заинтересовался сам император, и после 52 дней заключения он был полностью оправдан и выпущен на свободу.

Власти настолько далеки были от подвластного им народа евреев, что в Петербурге не нашлось ни одного сановника или грамотного человека, который мог бы прочитать документ, который Алтер Ребе написал в свою защиту на лашон койдеш. И пришлось все бумаги переслать в город Вильно, где перевели всё с лашон койдеш на французский и вернули в Петербург.

Хасиды даже хотели написать мегилу и читать ее торжественно как в Пурим. После возвращения Алтер Ребе домой был объявлен праздник на века. И с тех пор хасиды отмечают этот день.

Незавидная судьба была у Авигдора (раввина из Шклова, автора и инициатора доноса). Он в общественной бане намылился и по ошибке взял ушат с кипятком и вылил на себя. Так и умер.

После революции начались одни из самых страшных гонений на еврейскую религию. При компартии была создана Еврейская секция (единственная в своем роде) специально для гонений в еврейской среде. Эту секцию возглавляли бывшие ученики йешив, выходцы из религиозных семей. Они знали еврейскую жизнь изнутри и имели успех в разгроме еврейских общин.

Они проявляли такое рвение, что в 1927 году газета “Правда” призвала коммунистов всех национальностей брать пример с еврейских товарищей, не дающим “своим” реакционерам поблажки.

Но хасиды брали как пример все испытания Алтер Ребе, и у них хватило духа сопротивляться, несмотря на все аресты и гонения. Любавичская йешива работала, хасиды на местах не сдавали своих позиций. Где все наши гонители, где евсекция? И слава Б-гу, в России и в странах СНГ возрождается еврейская жизнь, как сотни лет тому назад предсказал Алтер Ребе.

Мое детство пришлось на послевоенные годы в Самарканде, где во время войны была большая любавичская йешива. Многие сумели уехать под видом польских евреев. Тех, кто не успел, особенно мужчин, посадили в сибирские лагеря.

Но в городе всегда учились дети Торе и в ашкеназских и бухарских общинах. И, конечно, ежегодно отмечали юд-тет кислев. Были годы, когда проводили праздник скромно, тихо. Страх и боязнь стукачей заставляли хасидов делать фарбренген где-нибудь на задворках в маленькой комнате. За столом сидели старики-хасиды, скудное угощение. Нам, детям, разрешали стоять вокруг стола за спинами стариков. А чтобы достать со стола еду, было два способа: или залезть под стол, и тогда кто-нибудь из сердобольных стариков брал со стола еду и передавал нам в руки, или мы привязывали вилку к палке от швабры и накалывали кусочек снеди на вилку. Были случаи, когда пели тихо и танцевали без обуви.

Когда К.Г.Б. решил, что он всех переловил арестовал и уничтожил, стало легче соблюдать Тору.

Помню, как к нам домой приходила Лодаева варить бухарский плов на праздник и не только. Жена реб Рефаэля Худайдатова с невестками тоже варила нам разные вкусности.

В Ташкенте бабушка Гольдшмидт (из хасидской семьи из Николаева) на свою пенсию посылала молодежь на базар (и я удостоился этой чести) купить и зарезать индюка, чтобы приготовить мясные блюда на юд-тет кислев.

Гостя у брата в Москве, мне поручили приготовить фарбренген. Я пожаловался, что не могу достать мяса. На следующий день на утреннюю молитву реб Гече Виленский передал мне сверток из газеты, в которую была завернута куриная ножка. На мой немой вопрос реб Гече ответил: “С помощью этой ножки можно сварить большую кастрюлю мясной еды”.