Две главы Торы, которые мы читаем на этой неделе «Ахарей» и «Кдошим» имеют между собой огромную духовную связь. Глава «Ахарей» начинается с описания самой святости: служение первосвященника в Святая святых в Храме в самый святой день в году в Йом-Кипур. То есть в самый святой день в году, в самом святом месте мира, самый святой человек на земле ведёт свою службу.                               А глава «Кдошим» говорит сама за себя: «Святы будьте, ибо свят Я» («Кдошим» на иврите «Святые»). Каким образом сыновья Израиля могут подняться до уровня святых? Ответ на это в том же месте что и вопрос: «Ибо свят Я». Так как Всевышний, Благословенен Он, свят, то и каждый из сынов Израиля свят, так как в них есть Б-жественная душа о которой сказано в «Тании», что она является частью самого Всевышнего! Поэтому евреи могут и обязаны быть святыми!

 Глава «Ахарей» была сказана Всевышним после смерти двух сыновей Аарона — Надава и Авиу: «И приблизились они перед Всевышним и умерли». Сыновья Аарона на столько приблизились ко Всевышнему, что их тела не смогли вынести эту огромную святость. Они приблизились настолько, что их душа не выдержала этот огромный уровень и выскочила из тела! Глава называется «Ахарей» — «После». Может прийти в голову такая мысль: какая ещё духовная работа может быть после такого огромного слияния со Всевышним, которое произошло у сыновей Аарона? На это Тора говорит нам: «После». Есть духовная работа и после такого величайшего уровня. Нельзя останавливаться на достигнутом, а надо подниматься ещё выше! Это учит нас тому, что никогда нельзя останавливаться на месте и достигнув определённого духовного уровня, надо двигаться дальше так как «после» есть ещё более высокий уровень, есть ещё духовная работа!

И откуда надо брать силы для этой работы? Из главы «Кдошим»: «Святы будьте, ибо свят Я». Всевышний свят и Его святость намного выше, чем наша людская святость. И из-за того, что человек никогда не сможет достичь святости Всевышнего с одной стороны, а с другой стороны у нас есть планка, куда нужно стремиться, то нам необходимо постоянно работать над собой, чтобы подниматься каждый раз на новый уровень святости, приближаясь ко Всевышнему и не останавливаться на достигнутом.                              

##Есть или молиться?

В главе Торы «Ахарей» говорится: «И потому соблюдай Мои установления и законы, ибо кто соблюдает их, тот в них живет». Среди биографических заметок о жизни предыдущего Любавичского Ребе сохранилась история о его бабушке, ребецин Ривке, связанная со словами Всевышнего «тот в них живет». Как-то в молодости ребецн Ривка заболела. Врач рекомендовал ей завтракать сразу после пробуждения, но она отказывалась есть, не прочитав утреннюю молитву. В результате она очень рано вставала, чтобы успеть прочитать утреннюю молитву до завтрака. Такой режим, естественно, не способствовал улучшению ее здоровья. Она не только нарушала предписания врача, но и лишала себя необходимого отдыха. Тогда ее свекор, Ребе Цемах-Цедек, сказал ей: «Еврей должен быть здоровым и сильным. Тора говорит о заповедях: «И вы будете жить в них». Это значит, что мы должны наполнить заповеди жизнью. А для этого нужно быть сильным». Потом Цемах-Цедек добавил: «Лучше есть ради того, чтобы молиться, чем молиться ради того, чтобы есть»…

Действия человека можно условно разделить на две категории. К первой категории относится все, что мы делаем ради Всевышнего, — изучение Торы, чтение молитв и исполнение заповедей. Эта деятельность может быть обозначена общим термином «служение Б-гу», или «молитва». Во вторую категорию входит все то, что мы делаем для себя, — либо для удовлетворения основных физических потребностей и желаний, которые кажутся нам существенными. Все действия, относящиеся к этой категории, подходят под термин «еда», поскольку они направлены главным образом на утоление «голода».

«Лучше есть ради того, чтобы молиться, чем молиться ради того, чтобы есть». Существует три модели поведения, связанные с категориями «еды» и «молитвы». В соответствии с одной из них человек может полностью разделить эти виды деятельности. Во время «молитвы» (т.е. во время изучения Торы, исполнения заповедей или чтения молитв) он полностью погружается в духовную сферу. В это время со стороны может показаться, что мирские, материальные проблемы его совершенно не волнуют, короче, что перед нами — цадик (совершенный праведник). Но потом, когда этот же человек начинает заниматься материальными делами — бизнесом, едой и т.п., в нем не остается и намека на праведность, духовность или возвышенность.

Другая модель предполагает, что человек сочетает «еду» и «молитву». Такой человек тщательно соблюдает Шулхан Арух (еврейские законы), но его «молитва» является лишь следствием желания удовлетворить определенный «аппетит». Другими словами, он знает, что в конечном итоге ему придется дать отчет Всевышнему, и единственный способ, которым он может заслужить вознаграждение, — это повиновение Его законам. Его «молитва» — это, по сути, вклад на счет, который окупится в будущем, это «молитва ради еды», т.е. ради удовлетворения личных потребностей.

Идеальная модель выражена в формуле «есть ради того, чтобы молиться». Молиться человек, конечно, должен. Это очевидно. Он знает, что Всевышний желает, чтобы он изучал Тору и исполнял заповеди, и хочет исполнить все повеления Всевышнего. Он не особенно заботится о небесном или земном вознаграждении. Его служение Б-гу не обусловлено обещанием вознаграждения — это Тора ради Торы.

Но даже этого еще недостаточно. Необходимо, чтобы его «еда» также была связана с «молитвой», то есть все, что он делает, сосредотачивалось на праведности. Если даже он вдруг разбогател, он должен помнить, что прочное финансовое положение, богатство и материальная собственность сами по себе — не конечная цель жизни: богатство ему дано для того, чтобы он без забот, ни о чем не беспокоясь, занимался изучением Торы, с большей самоотдачей исполнял Заповеди и щедро жертвовал на благотворительность.

И даже этого еще недостаточно. Как человек богатый, он может оказывать влияние на других, так как когда богатый человек что-нибудь делает (надевает тфиллин, соблюдает Субботу, и т.п.), то все члены общины стараются следовать его примеру (пусть даже в надежде, что таким путем и они разбогатеют). В этом и заключается внутренний смысл «еды» ради «молитвы». Все наши поступки и потребности, относящиеся к категории «еды», должны быть связаны с Торой и заповедями, чтобы «жить в них».   

##Слишком сильное желание…

«И будете у меня святым народом; и мяса, растерзанного зверем в поле („треф“), не ешьте…». Такими словами в Торе выражена одна из заповедей о воздержании от некошерной пищи — воздержании, которое привносит в нашу жизнь Святость. Реб Шмуэль Мункес был одним из самых веселых и остроумных хасидов из окружения Алтер Ребе (основателя ХаБаД). Другие хасиды Алтер Ребе, среди которых были истинно великие знатоки Торы и философии хасидизма, знали реб Шмуэля как жизнерадостного человека, наделенного глубоким умом и большим чувством юмора.

 Хасиды часто собирались (и по-прежнему собираются) на фарбренген — дружеские встречи, на которых старшие хасиды объясняли и обсуждали учения и притчи, которые они слышали еще от Ребе. Они также рассказывали о цадиках (праведниках) и о хасидских руководителях прошлых лет — некоторые из этих старших хасидов еще помнили Баал-Шем-Това, основателя хасидизма. В перерывах между беседами звучали задушевные мелодии, иногда радостные, иногда задумчивые и печальные; время от времени собравшиеся произносили тосты (традиционный — «Лехаим!» — «За жизнь!») и пили за здоровье Ребе и всех присутствующих. Эти фарбренген были проникнуты духом бескорыстия, глубокой любви к ближнему и братства.

Иногда собравшиеся решали, что кто-то из их собратьев совершил предосудительный поступок и должен быть за это подвергнут наказанию. Провинившийся хасид ложился на стол и получал несколько ударов ремнем. Затем собрание продолжалось. На таких собраниях реб Шмуэль Мункес подносил напитки к столу, как правило. Однажды один из местых хасидов прислал участникам фарбренген горшок с особенно вкусной едой (это было жаркое из легких). Как обычно, на реб Шмуэля Мункеса были возложены обязанности «хозяина дома». В большом воодушевлении реб Шмуэль начал танцевать по кругу, ловко вращая горшок то в одну, то в другую сторону, и все не начинал раздачу жаркого. Его просили, умоляли, требовали, но все было тщетно: реб Шмуэль только танцевал и прыгал, но не давал собравшимся лакомства.

Молодые хасиды решили силой отнять горшок у реб Шмуэля. Догадавшись об их намерении, реб Шмуэль отпрыгнул в сторону и выбросил жаркое в окно, прямо в грязь. Все были ошеломлены его поступком. Выбросить пищу, такому поведению не было оправдания! Решено было подвергнуть его наказанию. Услышав «приговор», реб Шмуэль лег на стол и приготовился получить наказание — и молодежь щедро воздала ему по заслугам! Неожидано в комнату вбежал  мясник с отчаянным криком: «Братья, не ешьте жаркого! Оно „треф“ (некошерное)!» Выяснилось, что произошла ужасная ошибка: трефные легкие для помещика, были по случайности перепутаны с кошерными. Теперь старшие хасиды потребовали от реб Шмуэля объяснения, как он осмелился творить чудеса и демонстрировать пророческие таланты. Они постановили, что его следует подвергнуть наказанию, и в мгновение ока реб Шмуэль снова лежал на столе. На этот раз, однако, молодые хасиды стояли в стороне. Тогда старшие хасиды велели реб Шмуэлю сойти со стола и объяснить, откуда он знал, что мясо было некошерное.

 «Я ничего не знал, — сказал реб Шмуэль Мункес. — После того, как я первый раз говорил с Ребе наедине, я твердо решил не поддаваться никаким желаниям и соблазнам материального мира. Материальное – не может возбуждать еврея. Когда принесли это жаркое, я почувствовал, что мне его очень хочется и всем остальным тоже. Поэтому я и решил, что это обязательно должно быть что-то запретное, так как ничто дозволенное не может быть таким привлекательным. Как учил Ребе, сила желания и влечения животного духа внутри нас больше желания нашей Б-жественной души. Поэтому я и выбросил жаркое в грязь».