Дарование Торы произошло в Сиван, третий месяц после Исхода. Без сомнения, это событие было частью Б-жественного замысла, а значит, между замыслом и днем, когда событие произошло, между Торой и третьим месяцем, должна быть особая связь. Этот вопрос раскрывается в Талмуде: «Будь благословен Милосерднейший, давший тройную Тору тройному народу через рожденного третьим в третий день третьего месяца».
Число три — лейтмотив цитаты. Тора состоит из трех частей: Пятикнижие, Пророки и Писания (Тора, Невиим Ктувим). Народ Израиля включает в себя три вида евреев: коэны, левиты и исроэлиты. Моше был третьим ребенком в семье, после Мирьям и Аарона. Тора была дана в третьем месяце, на третий день отлучения еврейских мужей от своих жен.
Почему здесь фигурирует число три? Разумеется, Тора должна была стать единственной в своем роде и раскрыть единство Вс-вышнего. Естественней было бы использовать число один. Посмотрим дальше. Главным событием третьего месяца было само дарование Торы. По существу заповеди не были неким новым явлением. И до этого существовали заповеди: семь законов Ноаха, обрезание, заповеди, данные в Маре.
Конечно, Синай изменил природу заповеди (мицвы), но сама ее идея не была новой. А Тора была. И разница между Торой и заповедями заключается в следующем: благодаря заповеди воля человека становится аннулированой перед волей Б-га, как «колесница под наездником», а через Тору мы с Б-гом становимся единым целым. Здесь есть принципиальное отличие. Действительно, у колесницы нет своей воли, кроме воли наездника, но колесница и наездник не единое целое. На Синае произошло коренное изменение: теперь человек мог стать единым целым с Б-гом.
И все же прежний вопрос остается: почему число три, а не один стало символом происшедшего? Действительно, Тора была дарована во имя единства. Но что такое истинное единство? Если человек признает Единственного среди многих, то он видит единство во всем многообразии. Если ему известен только один образ существования, то неизвестно, какой будет его реакция, открой он для себя другой. Возможно, он скажет тогда: существуют две реальности – Б-г и мир. Только когда, столкнувшись с различными формами существования, он остается верен мысли, что Б-г – единственная реальность, он действительно познал Единство Всевышнего.
Существует традиционная аналогия. Нельзя узнать, насколько принцу передалось царственное достоинство отца-короля, пока он находится во дворце. Надо поместить его в среду обычных людей. Если и там он будет вести себя как принц, то он действительно настоящий сын своего отца. Так и с евреем. Не в Святилище, а в многообразном мире проверяется его чувство единства Б-га. Это единство можно сохранить двумя способами. Человек может подавлять все свои ощущения, кроме ощущения Б-га. А может хорошо знать мир и во всем открывать Всевышнего. Второе приводит к более глубокому мироощущению.
Человек, подавляющий свои чувства и закрывающий глаза на многообразие мира, верит, что они суть нечто оппозиционное Б-гу, и он должен держаться от них на расстоянии. Целостность такой религиозной жизни нельзя считать ни глубокой, ни надежной. Чувство единства Б-га проходит в своем развитии три стадии, которые соответствуют трем месяцам от Песаха до Шавуота.
Нисан – месяц Исхода из Египта, когда Б-г открылся евреям. Они «бежали» из Египта в прямом и переносном смысле: бежали от знания мира и были наполнены Откровением свыше. В том, что они отвергали мир, и было единство. Б-г был Единственным: они не знали ничего другого, потому что мир перестал для них существовать.
Ияр, второй месяц, полностью был занят подсчетом омера и самоподготовкой к предстоящим событиям на Синае. Мы воспринимаем себя и свой мир как что-то отдельное от Б-га, а потому требующее подавления. Б-г и мир, как колесница и наездник, были одной волей, но двумя вещами.
Сиван, третий месяц, – время, когда была дана Тора, когда Б-г и мир стали единым целым. Это мгновение подлинного единения: то, что казалось двумя отдельными вещами, превратилось в нечто третье, включившее в себя обе предыдущие вещи и превзошедшее их. Потому Тора и была дана в третьем месяце.
Ведь отказываясь от своего собственного сущностного бытия, мы еще не становимся единым целым с Б-гом. Настоящее единство приходит только посредством (изучения) Торы, когда человек и воля Б-га сливаются. Два становятся одним, единым целым. Вот почему Моше получил Тору на Синае. Мудрецы говорят, что Синай был избран, поскольку был самой низкой (то есть самой скромной) из гор. Но если требовалась низменность, почему Тора не была дана на равнине или в долине? Потому, что Синай был слиянием двух противоположностей, высокого и низкого уровней, Б-га и человека. И в этом значение Торы.
Шавуот посвящен тому, о чем мы говорим в молитвах и во время Кидуша в этот день, — «время дарования Торы». Это день Откровения на Синае. Спустя много лет в этот же день произошло еще одно событие: смерть царя Давида. В новое время добавилось еще одно: смерть Баал-Шем-Това, основателя хасидизма. То, что эти три события произошли в один день, не простое совпадение, а Б-жественное провидение. Это знак того, что они внутренне связаны, а именно: первоначальное раскрытие Б-жественного голоса на Синае повлекло за собой более сильное Откровение, инициированное царем Давидом и впоследствии Баал-Шем-Товом. Это три вершины в продолжающемся раскрытии Б-жественного Откровения.
В мидраше рассказывается о новом порядке, введенном в действие благодаря дарованию Торы. Давид сказал: «Хотя даже Святейший, благословен будь Он, постановил, что “небеса – это небеса Всесильного, а землю Он отдал людям…”, – когда Он пожелал дать Тору, он отменил предыдущий указ и сказал: “Низшие (миры) поднимутся к небесам, а небеса опустятся к земле. И я возьму на Себя инициативу”». Как сказано: «И сошел Б-г на гору Синай». И дальше: «И сказал Он Моше: “Взойди к Б-гу”». Важно то, что хотя мидраш цитирует Б-га, говорящего: «Я возьму на Себя инициативу», – и хотя нисхождение Б-га в действительности предшествовало восхождению Моше, он все же упоминает о возвышении земли до нисхождения небес.
Поднятие земли было заветной целью дарования Торы, а главное дело должно быть исполнено в последнюю очередь. Несмотря на то, что Моше взошел после того, как Б-г сошел на Синай, его восхождение было не менее важно. Но чтобы человек мог взойти к Б-гу, инициатива должна была исходить от Него. На Синае Б-г впервые сошел в (низший) мир. Да, Он и до этого открывался некоторым людям, особенно праотцам. Но это были чисто духовные события, не затронувшие основу материального мира. А когда «Б-г сошел на гору Синай», эффект ощущался внутри мира.
В это мгновение, говорит мидраш, «ни одна птица не крикнула, ни одна птица не пролетела», и «голос Б-га не отозвался эхом, потому что он впитывался каждой клеточкой мира». Тора теперь была не «на небесах». Слово Б-га сошло на землю. Только после этого могла начаться работа по очищению, освящению и возвышению мира на духовную высоту.
Задачей еврейского народа было превратить мир в «сосуд», внемлющий Б-гу. Возможность этого достижения была создана на Синае, в действительности все стало происходить позднее. Так же, как спуск Б-га в мир начался с Авраама и максимально был осуществлен при Моше, так же и восхождение мира к Б-гу началось после дарования Торы и достигло своей кульминации при Давиде и Соломоне, его сыне, который, построив Храм, поднял еврейский народ на новую вершину на его пути к Всевышнему. С Давидом связаны два нововведения: он стал первым царем, правившим всем народом Израиля (в отличие от Шаула, власти которого, согласно мидрашу (Бемидбар Раба, гл. 4), не подчинялось колено Иегуды); и его династия будет царствовать вечно: «никогда царский сан не будет отобран у потомства Давида». Во-вторых, несмотря на то что храм был построен царем Соломоном, он был спроектирован и подготовлен Давидом и даже назван в честь него.
И царский сан, и Храм – признаки истинной природы достижений Давида: возвышение мира и восхождение человека. Связь между царем и его подданными отличается от той, что существует между учителем и учениками, она глубже. Тем, чем в сущности является ученик, он большей частью обязан своему учителю, но за пределами класса у него своя жизнь. Власть царя в отличие от этого распространяется на все стороны жизни его подданных, и за неповиновение царю еврею полагалась смертная казнь (Рамбам, Законы Мелахим, 3:8), даже если нарушенная заповедь на первый взгляд не подпадала под те, на которые царская власть распространялась (если, например, царь скажет: «Иди туда-то» или «Не выходи из дома»).
Дело в том, что царская власть абсолютна, ее сфера влияния неограниченна, и эта власть подчиняет себе все стороны жизни подданных. Конечно, это особый вид монархии. Ведь абсолютное подчинение народа своему царю оборачивается полным подчинением Б-гу, Царю Царей. То есть через монархическую форму правления евреи полностью подчиняются Всевышнему, власть которого абсолютна и распространяется на все аспекты их существования.
Теперь становится понятной разница между принятием Торы на Синае и послушанием Б-гу через идею монархической формы правления, введенной Давидом. Откровение на Синае совершил Б-г: «Я возьму на Себя инициативу». Оно не исходило из людских сердец. И поэтому оно не полностью повлияло на их существование. А идея введения монархии исходит от людей: их подчинение – источник власти царя. Царская власть Давида свидетельствует о новом явлении: добровольном, внутреннем согласии народа полностью подчиниться высшей власти.
Та же идея возвышения человека и мира заложена в Храме — еще одном памятнике Давида. Существовала разница между Храмом и Мишканом, который израильтяне носили с собой по пустыне. Места, в которых устанавливался Мишкан, не становились сами собой навечно святыми. Переносили Мишкан – с ним уходила святость. Но место, где стоял Храм, остается священным даже после разрушения двух Храмов. И в Мишкане, и в Храме постоянно присутствовал Всевышний, однако только присутствие в Храме постоянно освящало и возвышало землю, на которой стоял Храм.
Эти два действия: Б-г, протягивающий руку человеку, и человек, стремящийся подняться к Всевышнему, станут одним, когда придет Мошиах, и единство восторжествует. В действительности с тех пор, как нам дана Тора, это единство стало возможным благодаря отмене «указа», разделяющего небеса и землю. Большим стимулом осуществить это единение стало учение Баал-Шем-Това. Он и хасидизм, созданный им, помогли нам увидеть, что мир наполнен Б-жественным светом, и осознать, что он существует благодаря живущему слову Б-га.
