Ведущий экономический обозреватель проанализировал биографию Ильи Суцкевера, соавтора искусственного интеллекта, который сначала репатриировался в Израиль из СССР, а потом уехал в Канаду и стал мировой звездой хайтека. На эти размышления меня навел визит в Израиль двух ведущих специалистов мира по искусственному интеллекту, создателей ChatGPT Сэма Олтмена и Ильи Суцкевера. На встречу с ними в Тель-Авивский университет пришло более тысячи человек, зал был заполнен до отказа. На сцене сидел Сэм Олтмен, директор и основатель компании OpenAI, создавшей чат-бот с искусственным интеллектом. Однако, к моему изумлению, вовсе не Олтмен оказался гвоздем программы. Им стал главный ученый OpenAI доктор Илья Суцкевер, приковавший внимание зала своими остроумными ответами.
37-летний Суцкевер принадлежит к тем, кого принято называть “бывшими израильтянами”. Вместе с родителями он репатрировался в Израиль из бывшего СССР в начале 90-х годов, когда ему было всего 5 лет. Его отец был инженером в области электроники. Мальчик рос в Иерусалиме и, еще будучи старшеклассником, изучал компьютерные науки в Открытом университете. Он с легкостью мог стать крупным израильским ученым-компьютерщиком или одним из ведущих предпринимателей местного хайтека. Однако незадолго до окончания школы его семья переехала в Канаду.
В Канаде Суцкевер завершил учебу на первую академическую степень. Потом получил вторую и защитил докторскую диссертацию по компьютерным наукам. После этого он создал собственный стартап, продал его Google, работал там, а в 2015 году стал сооснователем OpenAI и, по-видимому, изменил наш мир навсегда. Уже сейчас он один из самых цитируемых в истории ученых (более 400.000 упоминаний в академических статьях).
Я много размышлял над биографией Ильи Суцкевера – как раз в связи с тем, что сказал его соратник Сэм Олтмен. В конце встречи Олтмену задали вопрос, сумеет ли Израиль занять достойное место в начавшейся глобальной гонке в сфере искусственного интеллекта. Он отметил, что есть два удивительных фактора, характеризующих израильских хайтекистов.
Первый прозвучал почти как расхожий стереотип об израильтянах – что-то о “неуемной энергии и желании изменить мир”. Однако второй упомянутый Олтменом фактор кажется мне наиболее важным в нынешнем политическом контексте.
Дело не в количестве талантливых людей в стране, объяснил он, а в том, что называется talent density, высокой концентрацией талантливых людей по отношению к общему числу граждан.
Это не просто много предпринимателей и изобретателей на душу населения. Речь идет о плотности их соприкосновения друг с другом. Можно назвать это “густым супом”, в котором постоянно варятся новые идеи и происходит беспрерывный взаимообмен. Это способность израильских хайтекистов поддерживать близкие контакты, встречаться, выдвигать новые технологические идеи. Плотность, густота в данном случае – это хорошо, разбавленность, отсутствие густоты – плохо.
Когда Суцкевер покинул Израиль, местная инновационная экосистема была намного менее плотной, чем сейчас. Его шанс достичь в Израиле значительных позиций был невелик. Сегодня израильская экосистема технологического предпринимательства намного более развита, и шансы на успех в несколько раз выше, чем 20 лет назад.
В Израиле живут люди, которые занимают ведущие мировые позиции в ряде технологических отраслей. Им не понадобилось эмигрировать в США или Канаду, они смогли достичь влияния, находясь на родине. Не случайно Олтмен решил включить Израиль в число стран, которые он посетил во время своей двухнедельной кругосветной поездки. Все это, однако, омрачено небеспочвенными опасениями за будущее израильского хайтека.
Если Суцкевер уехал из Израиля в Канаду, то Алан Пелед поступил ровным счетом наоборот. В середине 90-х он репатриировался из Канады в Израиль, став одной из ключевых фигур в местном технологическом сообществе. Пелед основал венчурный фонд Vintage Partners, инвестировавший средства в 5500 израильских, американских и европейских компаний. Инвестиционный портфель фонда составляет 3,6 млрд долларов. Пелед досконально знает сферу высоких технологий. На прошлой неделе, выступая на конференции Эли Горовица, он нарисовал весьма мрачную картину. “Я инвестирую в эту отрасль вот уже 29 лет. Никогда прежде я не был настолько обеспокоен судьбой израильского хайтека, как сейчас”, – сказал он и перешел к цифрам.
Во-первых, деньги. Период с 2017 по 2022 год был рекордным для израильского хайтека. В 2022 году израильские венчурные фонды привлекли более 4 млрд долларов, а компании мобилизовали более 17 млрд. Однако 2023 год вырисовывается как худший в истории отечественного хайтека за последние 15 лет.
Вложения в высокие технологии значительно сократились во всем мире, инвесторы перестали вкладывать средства в слишком уж рискованные направления. Однако Израиль пострадал от этих изменений больше других стран. По словам Пеледа, снижение инвестиций в хайтек в США и Европе составило в первом квартале текущего года 40-50%. В Израиле инвестиции сократились на 60%.
Во многом это связано с тем, что инвесторы внимательно изучают местную ситуацию по трем основным критериям (ESG – Environmental, Social, Corporate Governance) – экологическим (загрязнение окружающей среды, использование природных ресурсов), социальным (условия труда, отношение к персоналу и клиентам, соблюдение прав человека, ответственность за качество товаров) и управленческим (качество государственных институтов, уровень коррупции). Если у инвесторов возникают сомнения в качестве израильских управленческих институтов, мы в беде.
Во-вторых, количество новых израильских стартапов резко сокращается. Это отнюдь не новое явление. Мы наблюдаем за этой тенденцией вот уже несколько лет. В рекордном 2013 году в Израиле открылось почти 1400 стартапов. В 2022-м эта цифра составила 600. Речь идет о ежегодном сокращении на 14%. В нынешнем году ожидается открытие около 400 стартап-компаний.
В последний раз похожие цифры мы видели в 2009 году, в разгар международного финансового кризиса. Это происходит по всему миру. По данным института Startup Nation Central, с 2017 года количество новых стартапов в мире ежегодно уменьшается на 17%. Но есть и чисто израильские причины подобного снижения.
Стартапам сложно конкурировать за качественный персонал с крупными компаниями, активность которых резко возросла в последние десять лет. Сокращение числа стартапов – это также признак зрелости израильской отрасли высоких технологий.
Однако новые стартапы – залог будущего роста хайтек-индустрии, поэтому постоянное снижение их количества не может не вызывать беспокойства. Добавьте к этому законодательные инициативы правительства, касающиеся юридической реформы. Это создает губительную для экономики атмосферу неопределенности.
То, что израильской судебной системе грозит утрата независимости, отпугивает не только инвесторов, но и предпринимателей, нуждающихся в комфортной и надежной бизнес-среде, поддержке со стороны государственных институтов. Предпринятая правительством попытка судебного переворота и мощные антиправительственные протесты – антитеза комфорту и надежности. Неудивительно, что в этом году все больше и больше израильских стартапов регистрируются за границей. Это окажет серьезное влияние на здешний рынок труда и уровень доходов государства от налогообложения.
Поэтому, полагают участники конференции Эли Горовица, мы, вероятно, приближаемся к опасной точке невозврата. Профессор Юджин Кандель, в прошлом возглавлявший Национальный совет по экономике при правительстве Нетаниягу, а сегодня сопредседатель исследовательского института Startup Nation Central, исчерпывающе объяснил положение, в котором мы оказались: “Не то чтобы кто-то в Израиле намеренно предпринимает усилия с целью отпугнуть инвесторов. Инвесторы видят, что в стране воцарилась политическая неопределенность, и они не понимают, зачем мы себе это устроили. Время истекает. Маховик развития теряет обороты, понадобится много сил и энергии, чтобы достичь прежнего размаха. Я не уверен, что у нас будут силы и энергия для этого… Если мы не выдержим международной конкуренции в сфере хайтека, с нами произойдет то, что случилось с компанией Nokia в 2009 году. В 2009 году Nokia была крупнейшим в мире производителем сотовых телефонов. В 2012-м она не произвела ни одного мобильника, потому что ушла с этого рынка. Это заняло всего три года. Мы совершенно не хотели бы оказаться в такой ситуации”.
Вот что мне сказал на днях на условиях анонимности высокопоставленный правительственный чиновник: “Когда венчурный фонд рассматривает возможность инвестиций в Израиле, но затем решает “немного подождать”, это означает, что он переводит деньги в другую страну, и все закончено. В последующие 7 лет вы не увидите этих денег. Вернуть доверие очень сложно. Тем временем соседний Кипр активно развивает инновационную экосистему. Другие страны идут тем же путем. Мы же ныне – хромающая стартап-нация. Мы уже далеко не те, что были прежде. Мир догоняет нас быстрыми темпами и высасывает из страны израильские таланты”.
Если инвестиции перекочуют в другие страны, а в Израиле будет создаваться все меньше и меньше стартапов, мы потеряем ту самую “плотность талантов” (talent density), благодаря которой израильский хайтек стал уникальным явлением.
И это касается не только утечки денег. Если целый сектор израильского населения почувствует, что правительство угрожает системе ценностей, в которой они хотели бы воспитывать своих детей, если станет ясно, что в других странах у них лучшие возможности для подрастающего поколения (как это почувствовала в свое время семья Суцкевер), талантливые люди станут массово покидать Израиль.
Я не думаю, что большинство израильтян, работающих в хайтеке, покинут страну – даже если им будет очень трудно. Эмиграция – последний выход из сложившейся ситуации, процесс, взимающий с человека высокую цену в личной и семейной жизни. Но некоторые все же сделают это.
Чем больше будет ухудшаться качество жизни в Израиле, чем больше будут сокращаться возможности для профессионального роста, тем больше людей, не только молодых, но и семей с детьми, придут к единственно возможному выводу – надо ехать.
Хайтек, разумеется, – не самое важное в жизни нации. Культура и духовная жизнь не менее важны. Но именно израильские высокие технологии делают Израиль полуразвитой, а не развивающейся страной. Без сильной и растущей хайтек-индустрии мы станем страной, страдающей от ловушки среднего дохода, такой как Венгрия. Страной, достигшей некоторой экономической стабильности, но застрявшей на определенном уровне и не способной двигаться дальше.
В таких странах много дешевой и малоквалифицированной рабочей силы, низкие зарплаты.
Такие страны не в состоянии конкурировать на глобальном рынке. Сильные и талантливые граждане этих стран стремятся найти себя в других местах. Мы же останемся с рабочей силой низкой квалификации. В Израиле больше никогда не появятся предприниматели мирового уровня, не будут созданы важные технологии. Мы превратимся в Nokia. Время от времени о нас будут вспоминать и удивляться, как, черт возьми, они достигли такого успеха и так стремительно сошли на нет.
Наступил момент, когда нужно бороться, чтобы этого с нами не произошло.
Перевод: Гай Франкович, Источник: Orbita.co.il, Илья Суцкевер (справа) и Сэм Олтмен на конференции в Тель-Авивском университете, (Фото: Абигайль Узм)
