Израильский адвокат объясняет, что такое илат ха-свирут и почему отмена этого принципа вызывает такие ожесточенные протесты. В последние дни Израиль накрыла волна споров о принципе юридической адекватности (или, как его еще называют, юридической несостоятельности). Протест против его отмены вывел на улицы тысячи людей. Давайте попробуем разобраться, о чем спорят политики и что такое на самом деле этот илат ха-свирут, за отмену которого ратует правящая коалиция.

Чиновники в государственных органах ежедневно принимают сотни, тысячи решений, которые касаются обычного человека, нас с вами. Вы получили требование из Налоговой инспекции о задолженности государству в 50.000 шекелей? Это значит, что чиновник рассмотрел ваше дело и вынес определенное решение. После медкомиссии Минтранспорта вас лишили водительских прав? Знайте: вам вручили решение чиновника. “Битуах леуми” отнял у вас соцнадбавку, потому что вы купили автомобиль за 35.000 шекелей? Это тоже решение чиновника. Электрическая компания отключила вам свет из-за долга? Это тоже обыкновенное решение чиновника, который признал такую практику возможной и законной.

►Когда суд вправе вмешиваться в решение чиновника и его отменять?

Суд – не только БАГАЦ, но в первую очередь специальный административный (окружной) суд – может полностью или частично отменить решение чиновника, если оно противоречит принципу юридической адекватности и грубо нарушает элементарные права человека.

►Что считается грубым нарушением?

Во-первых, согласно установленным нормам, на все без исключения решения государственных органов распространяется презумпция правомочности (хезкат ха-ткинут).

Иными словами, суд всегда исходит из того, что решение чиновника законное, потому что чиновник, во-первых, лицо не заинтересованное, а во-вторых, профессионал. Бремя доказывания обратного всегда лежит на заявителе – человеке, который обращается в суд и утверждает, что нарушены его права.

Поэтому на деле суд редко и весьма неохотно подвергает решения чиновников критическому анализу. Суд не может заменить чиновников, функция суда – вмешиваться только в крайних случаях вопиющего нарушения прав человека.

Приверженцы реформы с жаром утверждают, что судьи – обыкновенные люди, которые не наделены особым даром определять, когда решение чиновника адекватное, нормальное, а когда “не совсем”. Этот довод сторонников реформы не что иное, как бессовестное передергивание фактов. Грубая ложь.

Есть особый юридический инструмент, при помощи которого судья может определить адекватность решения.

Согласно установленным нормам, чиновник обладает очень широким усмотрением (шикуль-даат) и вправе выносить решения не самые оптимальные или идеальные. Есть целая “амплитуда адекватности”, в пределах которой решение чиновника имеет право на существование. Образно говоря, эта оценочная амплитуда состоит из 20 степеней, от минус 10 до плюс 10. Все решения, которые попадают “в минус” в пределах 10 единиц, возможно, далеки от идеала или оптимума, но являются адекватными, “нормальными” или, если хотите, приемлемыми, и в этом случае суд не имеет права их отменять, несмотря на явные недочеты и погрешности.

►Как понять, где чиновник вынес решение на минус 5, а где на плюс 7?

Здесь кроется откровенная ложь юристов, ратующих за отмену критерия адекватности.

Приверженцы реформы утверждают, что никто не может давать таких оценок и подобные определения всегда результат личных предпочтений, системы ценностей каждого судьи, личностных характеристик, политической направленности суда, тенденциозности и пр.

Это утверждение справедливо лишь отчасти. Главный критерий, который применяет суд при анализе адекватности того или иного решения, другой. Адекватное решение чиновника, согласно классическим определениям, это решение, принимая которое государственный орган учел все важные факты, обстоятельства и соображения, имеющие отношение к делу.

Приведем пример. Вы решили сходить в магазин за молоком. Вы подумали о том, как одеться, в котором часу выйти из дома, брать или не брать с собой сумку, закрывать дверь на ключ или нет. Но не подумали, есть у вас деньги для покупки этого молока или нет. Как считаете, о деньгах подумать нужно было или нет?

Ровно такую же работу проделывает судья, когда рассматривает оспариваемое решение чиновника.

Отработаем один из приведенных выше примеров: вы получили счет из Налоговой на 50.000 шекелей, а внимательно изучив дело, ваш аудитор насчитал задолженность лишь в 7000 шекелей. Но “счет” вы получили от чиновника, государственного органа. Оспорить его арифметику можно только в суде. Юридический инструмент, при помощи которого суд может выявить ошибку и отменить решение, – и есть тот самый принцип юридической адекватности. Судья должен изучить заключение вашего аудитора и сравнить его с выкладками фининспектора. Судья должен проверить каждую позицию в заключении государственного фининспектора и сравнить ее с выводами частного аудитора, чтобы понять, учли ли чиновники те или иные факты или не учли, сделали ли необходимый зачет средств или нет, допустили ли техническую ошибку (которая обошлась вам в 43.000 шекелей) или нет. Попросту говоря, суд должен проверить – когда чиновник собрался за хлебом, он подумал о деньгах или нет?

Ну и где здесь, спрашивается, домыслы, идеология, политика, тенденциозность?

От решения чиновника может пострадать каждый. Только сегодня у нас есть право и возможность обратиться в суд и попытаться восстановить справедливость. Задача эта и сегодня очень сложная, потому что, повторяю, против нас всегда работает презумпция правомочности решения государственного органа. Но в случаях вопиющего ущемления человека в правах такая возможность все же есть. И именно этого нас хотят лишить.

►“Реформа не касается решений чиновников”

Cторонники реформы утверждают, что она никакого отношения к обычным чиновникам не имеет, поскольку направлена только на решения министров.

Это заблуждение. Любые решения, принимаемые государственными служащими, являются решениями министров. Согласно принципам административного права, министры делегируют свои полномочия чиновникам, но факт делегирования не меняет ни сути решения, ни его “авторства”, ни субъекта действия. Решения каждого чиновника всегда юридически являются решениями профильного министра. Поэтому аргумент о том, что мы с вами не пострадаем от реформы, просто противоречит тому, как на деле в Израиле работают законы.

А теперь напомним читателям, в каких случаях Верховный суд “позволил себе” вмешаться в решения чиновников. Эти примеры привела председатель Верховного суда Эстер Хают.

В деле Цемах суд посчитал неадекватным, чтобы военнослужащего держали под стражей 96 часов до первого появления перед судьей, тогда как гражданское лицо в аналогичной ситуации держат под стражей лишь 48 часов.

В деле Хассан суд отменил правило “Битуах леуми”, позволяющее ведомству лишать человека соцнадбавки лишь потому, что он покупает автомобиль (даже подержанный).

В деле Васер суд посчитал юридически неадекватным решение Минстроя не укреплять должным образом школы и детсады в приграничных с Газой населенных пунктах (Отеф-Аза).

В деле Ятед суд посчитал юридически неадекватным положение Минпроса, по которому ведомство отказывало детям-инвалидам или детям с особыми нуждами в получении специальной помощи, если они посещают не спецшколы, а обычные учебные учреждения.

Автор – израильский адвокат, специалист по вопросам гражданства, финансовых, контрактных и страховых споров Артур Блаер, Источник: Orbita.co.il, Вести Израиль по-русски, (Фото: shutterstock)