Этот звонок диспетчер скорой помощи Израиля не забудет никогда. Откровенный рассказ о том, что творилось в диспетчерской МАДА 7 октября. Израиль только сейчас начинает осознавать глубину трагедии, которая разыгралась во время вторжения ХАМАСа 7 октября. Диспетчеры Службы скорой помощи рассказали журналистам, как принимали десятки вызовов с мольбами о помощи. Некоторые позвонившие говорили шепотом, другие умирали прямо во время звонка. А один диспетчер до сих пор плачет, вспоминая звонок 6-летнего мальчика. “Он сказал, что звонит из шкафа, а его мама, папа и два брата почему-то лежат на полу и ни на что не реагируют. Мальчик умолял скорее прислать амбуланс. Я посоветовал ему продолжать сидеть в шкафу и обманул, что помощь скоро прибудет. На самом деле я уже знал, что десятки отправленных нами по вызовам амбулансов не могут пробиться к раненым из-за блокпостов, установленных для сдерживания атаки ХАМАСа”.

Диспетчеры скорой впервые рассказали, что творилось в их смену 7 октября. Как звонили родители и рыдали в трубку, сообщая, что их дети умирают. Звонок мальчика из шкафа принял Адар Гершони, который в этот день дежурил в диспетчерской МАДА в Кирьят-Оно.

7 октября в 6:30 ночные дежурные в диспетчерской МАДА в Кирьят-Оно уже закончили работу и собирались передать ее утренней смене. “Вдруг в 6:35 сотрудники силовых служб сообщили о проникновении террористов на парапланах на территорию Израиля, – говорит инспектор национальной диспетчерской Омри Леви. – Мы сразу поняли, что это не ракетный обстрел, а нечто иное”.

Пниэль Бускила, сотрудник диспетчерской, который вышел на дежурство в утреннюю смену, рассказывает: “Через несколько минут начался поток звонков в диспетчерскую. Звонили как сами раненые, так и те, кто сообщал о них. Первые звонки касались огнестрельных ранений. Я принимал непрерывные обращения одно за другим из района кибуца Реим, от молодежи с музыкального фестиваля. Некоторые говорили шепотом, другие звонили из укрытий – и при этом на фоне непрерывно звучала стрельба”.

Центральная диспетчерская МАДА, оборудованная современными средствами связи, позволяющими контролировать ситуацию во всей стране, перевела работу в режим экстренной ситуации и стала своеобразным бункером сил спасения.

В это время парамедики на юге как раз ехали на обычную утреннюю смену на свои станции скорой помощи. Они услышали сигналы тревоги и первые сообщения о чрезвычайных событиях и тут же бросились на помощь пострадавшим.

Во время эвакуации раненых был застрелен водитель одной из машин скорой помощи. В кибуце Беэри парамедик хотел оказать помощь местному медпункту, но когда выносил оттуда раненую женщину, туда ворвались террористы и застрелили обоих.

►“Мы были единственными, кто действовал в этом хаосе”

В то страшное утро 7 октября диспетчерская служба МАДА уже начала перенаправлять к месту бедствия амбулансы и реанимобили с других концов страны. Но реально эвакуировать раненых могли только бригады, находившиеся на самом юге, поскольку позже полиция и армия закрыли проезд на 6 часов. Это определило судьбу всего региона, начиная от линии Нетивота.

“Без ложной скромности скажу, что мы были первыми, кто понял масштабы катастрофы и полностью подготовился к работе, – сказал руководящий работник МАДА, пожелавший остаться анонимным. – В момент, когда все организации Израиля – Минздрав, ЦАХАЛ, Министерство социального обеспечения, просвещения – впали в ступор из-за масштабов происшествия, мы уже были на пике готовности и стали единственными, кто действовал в условиях этого хаоса, когда еще никто не понимал, что происходит”.

На диспетчеров скорой обрушился шквал звонков. Обычно в диспетчерском центре работают 65 человек, имеющих квалификацию парамедика. По телефонам все они слышали крики о помощи и звуки боя. “Мы получали вызовы от родителей, у которых убили или ранили детей, и от детей, сообщавших то же самое о своих родителях. Люди говорили, что подожгли их дом, что стреляют в убежища”, – рассказал Леви.

“Мы обучены спасать жизни. Мы умеем вести диалог по телефону с человеком, который сообщает о медицинской проблеме. В обычное время мы инструктируем позвонивших, что надо делать, и одновременно выясняем обстоятельства происшествия. Нередко мы просим, чтобы сфотографировали рану или травму и послали снимок на WhatsApp, чтобы произвести быструю оценку ситуации и выслать бригаду, уже понимающую, с чем ей придется иметь дело.

Но в данном случае на нас обрушился шквал звонков. Мы получали сотни обращений в минуту. Никто из нас, включая ветеранов работы в МАДА, никогда еще с таким не сталкивался, – рассказал парамедик, пожелавший остаться анонимным. – Мы умеем спасать жизни, прибывать на место происшествия в любое время и при любой погоде, при надобности – по воздуху, по морю и по суше, но 7 октября мы чувствовали, что бессильны, что наши руки связаны, и мы физически не в состоянии добраться до раненых. Никогда такого не случалось ранее.

Это стало адом для медиков. Когда тебя в последней надежде просят о помощи, а ты можешь только успокаивать пострадавшего и давать пустые обещания, что амбуланс скоро будет…

Во многих случаях при разговоре с раненым становилось понятно, что он не выживет, потому что проезд к нему заблокирован. Наши амбулансы стояли в ожидании на расстоянии четверти часа езды от раненых. Мы были в отчаянии… И мы еще даже не начали осмысливать пережитое, поскольку все еще слишком заняты работой в связи с происходящими событиями”.

Эден Блюменталь, фельдшер и диспетчер, дежурила в ту утреннюю смену 7 октября. “Первый вызов я получила от женщины, которая сообщила, что ее муж вернулся с улицы раненым, а в поселок ворвались террористы. Она рассказала, что муж рухнул на пол и истекает кровью. Я велела ей поискать входное отверстие от пули, и она нашла его на плече. Я попросила перевернуть раненого за брючный ремень набок, чтобы найти выходное отверстие. Она с трудом перевернула его и сказала, что его рвет кровью. Я поняла, что ситуация серьезная, – говорит Эден. – Женщина сказала также, что находится дома с 3 детьми, а четвертый ребенок – снаружи. Я велела ей не выходить из дома и не искать ребенка, поскольку снаружи находились террористы, а также запереть дом и погасить свет”.

На своем рабочем месте Эден слышала переговоры других диспетчеров с пострадавшими. “Моя коллега инструктировала женщину о том, как реанимировать мужа, – говорит она. – Это ужас, можно ли в такой ситуации обучать приемам реанимации? И еще я услышала то, что в кошмарном сне не представляла себе услышать. Одна позвонившая прокричала: “Если вы не приедете, мы умрем! Вы понимаете, что вы нас убиваете?”

Работая в МАДА, я сталкивалась со многими тяжелыми ситуациями, мы оказывали помощь во время операции “Нерушимая скала”, при эскалациях террора и даже войнах, но то, что произошло сейчас, не имеет прецедентов”.

Пниэль Бускила вспоминает свои переговоры в тот день: “Позвонил мужчина, который сказал, что он и его друзья получили пулевые ранения. Я начал расспрашивать его. Во время разговора он сообщил, что не чувствует ног. Затем – что задыхается и что у него кружится голова. Затем его голос стал становиться все тише и тише.

И я при этом знал, что дороги на юге заблокированы на 6 часов, что весь район объявлен закрытой военной зоной, что там полно террористов. Знал я и о том, что высланные нами амбулансы стоят у блокпостов и не могут добраться до умирающих раненых.

Не могу описать свои чувства в тот момент. Это отчаяние, это бессилие от того, что ты не можешь помочь своим согражданам, людям, которые звонят по единственному телефону, от которого ожидают помощи, – по телефону скорой”.

Ариэла Аялон. Перевод: Даниэль Штайсслингер, Источник: Orbita.co.il, Вести Израиль по-русски. Адар Гершони – диспетчер скорой, принявший вызов от мальчика в шкафу