Через год еврейское государство отметит начало 5784 года. Это примерно плюс-минус через два цикла выборов. Странно не то, что евреи будут праздновать 5784 год, а не 2024, а то, что они будут праздновать годовщину создания Вселенной (возраст которой составляет примерно 13,7 миллиарда лет) и создания Земли, возраст которой примерно 4,5 миллиарда лет.
К 5784 году еще больше израильских евреев будут считать, что и в самом деле прошло 5784 лет от сотворения мира. Пока это остается теологическим вопросом и предметом веры, это в порядке вещей. Но дело в том, что это также политический вопрос – в частности, вопрос упадка демократии.
Удобный способ взглянуть на это – решить, что предстоящие выборы – это бинарный выбор между правой, религиозной, авторитарной, антидемократической коалицией, возглавляемой Нетаниягу и празднующей 5784 год, и либерально-демократической, современной, основанной на науке, толерантной коалицией, которая верит, что планете действительно 4,5 миллиарда лет.
В политическом и историческом плане эти выборы определят траекторию развития Израиля и само существование израильской демократии. Большинство израильтян признают, что это повторные выборы между избирательными коалициями за и против Нетаниягу, каждая из которых представляет диаметрально разный Израиль.
С одной стороны, есть коалиция СРН – «синдром разочарования Нетаниягу», мало чем отличающийся от «синдрома разочарования Трампом», термин, придуманный и разработанный американским писателем и комментатором Чарли Сайксом. Синдром имеет все атрибуты и поведенческие модели культа с неприступным лидером и ложным повествованием, мгновенно обещающим лучшее настоящее и будущее.
Поскольку Нетаниягу сейчас находится в центре трех уголовных процессов, вся миссия культа религиозных правых заключается в том, чтобы освободить его от суда и тем самым «спасти страну». Это то же самое, что и движение «Вернем Америке былое величие», которое уже переварило Республиканскую партию и теперь владеет тем, что от нее осталось.
С другой стороны, существует одноколейная коалиция «кто угодно, только не Биби», которая при каждом упоминании имени Нетаниягу разражается праведным негодованием и пророчествами о конце света.
Но реальность, как гласит клише, состоит из 50 оттенков политического серого. Какая бы коалиция ни возникла после выборов (если, конечно, она возникнет, в чем нет никакой уверенности), некоторые вещи останутся неизменными по мере приближения 5784 года.
Израильская демократия вполне может пойти на попятный и подвергнуться дальнейшей эрозии, но обе возможные коалиции приблизят Израиль к реальности одного государства, где демографическое равновесие между израильскими евреями и палестинскими арабами в геополитической единице, простирающейся от реки Иордан на востоке до Средиземного моря на западе, уже поделено 50/50.
Политическая нестабильность и неясные результаты выборов помешают любому продвижению в решении израильско-палестинского вопроса, что может привести к пересмотру палестинцами целесообразности модели двух государств и поддержке единого, двунационального государства. Это еще больше усугубит и без того шаткое состояние израильской демократии.
Глядя на относительное отступление демократий и подъем ультраправых политических партий во Франции и Швеции и особенно на победу на выборах неофашистского (замаскированного под «консервативный») блока в Италии, возникает вопрос, окажется ли Израиль в этой группе отступающих демократий, если после 1 ноября будет сформирована коалиция Нетаниягу.
Исходя из его последнего пребывания на посту премьер-министра, из откровенно нелиберальной кампании, которую ведет правый блок, и из состава его возможной коалиции, ответ однозначен – «да». Вспомнив книгу Энн Эпплбаум 2020 года «Сумерки демократии: соблазнительная приманка авторитаризма», можно сказать, что Нетаниягу предлагает своим избирателям приманку авторитаризма. В то же время неясно, что предлагает коалиция против Нетаниягу.
Несмотря на то что за последние 70 лет демократия продемонстрировала огромную стойкость и выносливость, включая впечатляющие периоды роста во многих странах, она относительно слабая и хрупкая политическая конструкция. Это объясняется тем, что основные постулаты и либеральные принципы, регулирующие демократию, способствуют ее собственной уязвимости. Другими словами, либеральные демократии страдают от политической версии аутоиммунного расстройства.
Демократия постоянно находится в борьбе за выживание, в экзистенциальном кризисе. Инклюзивная, толерантная, ориентированная на универсальные права природа демократии порождает те самые аргументы, которые нелиберальные, популистские, демагогические фанатики используют против нее.
Они мобилизуют страх перед современностью, неприятие быстрых темпов научно-технического прогресса, экономическое недовольство и политику идентичности и цинично используют их для выявления врагов, создания козлов отпущения и обвинения демократии в неспособности «защитить настоящих людей».
Везде, где демократия регрессировала сначала к умеренным формам авторитаризма, а затем к приостановке большинства демократических функций и прав, этому предшествовал период, когда популистские демагоги использовали саму открытость демократии, чтобы подчеркнуть ее недостатки.
Затем последовала постепенная, но неумолимая эрозия защитных ограждений и системы сдержек и противовесов. Как только они были достаточно ослаблены, демократия ощутимо отступила или скатилась к тому, чем, по определению ЕС, являются Венгрия и Польша: «электоральная автократия».
Согласно данным исследования и измерения демократии, проводимого www.V-dem.net, в конце 1990-х годов 72 страны были определены как «демократизирующиеся» и только три становились более авторитарными. В прошлом году 15 стран были демократическими, а 33 постепенно скатывались к авторитаризму. В последнем исследовании Израиль входит в третью группу демократических стран – наряду с Румынией, Аргентиной, Хорватией, Перу и Ганой. США находятся в середине второй группы стран. Обе эти группы далеки от 18 стран, входящих в топ, где находятся Дания, Норвегия, Испания, Новая Зеландия, Финляндия и Германия.
Существует множество форм тоталитарных диктатур, каждая из которых выражает особые обстоятельства и политическую культуру. Существует еще большее разнообразие авторитарных или автократических режимов. Однако если нацизм – это уникальное и исконно немецкое явление, то фашизм гораздо более универсален и адаптивен.
Фашизм имел множество проявлений, от французского и итальянского протофашизма до отца-основателя современного фашизма Бенито Муссолини – до режимов как в Аргентине и Португалии 1970-х годов, в Северной Корее, Венгрии, и политические партии во Франции, Италии, Швеции, США и Израиле.
Научные исследования сводят антидемократический фашизм к трем основным компонентам: миф о возрождении, популистский ультранационализм и миф о декадансе. Но для того, чтобы лучше найти общие черты фашизма в разных странах и культурах, необходим более широкий критерий.
В своем пространном и основополагающем эссе «Вечный фашизм», опубликованном в 1995 году в New York Review of Books, Умберто Эко перечисляет 14 черт и принципов, характерных для того, что он назвал «протофашизмом, или вечным фашизмом». Это культ традиции; неприятие модернизма; культ действия ради действия; неприятие скептицизма, несогласие – это измена; страх перед другим, ксенофобия; апелляция к социальной фрустрации; национализм, одержимость заговором (возможно, «международным»); враг одновременно силен и слаб; пацифизм – это сотрудничество с врагом; элитизм, презрение к слабым; каждый достаточно образован, чтобы стать героем; мачизм и милитаризация (включая женоненавистничество и презрение к ЛГБТК); избирательный популизм; и Newspeak («новоречь»), означающая обедненный словарный запас и элементарный синтаксис (вспомните Дональда Трампа).
Попросите любого члена коалиции против Нетаниягу (или против Трампа) связать эти черты с современным Израилем или США, и, скорее всего, вспомнятся большинство пунктов. Спросите любого избирателя коалиции, выступающей за Нетаниягу, и он перечислит интернационалистские, элитарные проблемы светской, либеральной демократии. Несмотря на явные и серьезные различия между ними, ультраправые в Израиле, Италии и США имеют явные общие черты: страх перед современностью, презрение к «либеральным элитам», ксенофобия, национализм и атавизм.
Гораздо более значимым на макрополитическом уровне является метаморфоза правых партий и направление этого электорального авторитаризма. Результаты выборов в Италии и аналогичные тенденции в других европейских странах, а также в Израиле, свидетельствуют об актуализации фашизма и ультраправой политики. Многие израильские правые аплодировали победе неофашистской партии в Италии, восхищались Виктором Орбаном в Венгрии и обожали Трампа.
Правоцентристские партии покинули центр и объединились с антидемократическими ультраправыми, тем самым узаконив их. Это одинаково верно, как в Италии, так и в Израиле.
В Италии с 1945 года сменилось 69 правительств. Израиль собирается провести свои пятые выборы за три года. Вполне вероятно, что к следующему еврейскому году ни у тех, ни у других не будет стабильного правительства. Обе страны – «отступающие демократии», и именно об этом предстоящие выборы.
Алон Пинкас, Источник: https://detaly.co.il/, «ХаАрец». На снимке: Орбан, Трамп, Нетаниягу. Фото: Olivier Fitoussi, Gali Tibon, AP, Evan Vucci, AP
