Устройство, спасавшее самых тяжелых больных во время эпидемии коронавируса, оказалось спасительным и для тяжелораненых бойцов. Во время войны 7 октября 424 бойца ЦАХАЛа получили тяжелые ранения, 35 из них до сих пор находятся в больницах. Некоторые получили тяжелые повреждения легких из-за контузии взрывной волной или вдыхания химических веществ на поле боя. Аппараты ИВЛ (искусственной вентиляции легких) в таких случаях неэффективны. Впервые в ходе израильских войн для лечения таких ранений начали применять прибор ЕСМО. Он выполняет функции сердца и легких и широко использовался во время эпидемии ковида. “Эти раненые не выжили бы без ЕСМО, в прежних войнах они бы просто умерли на поле боя”, – говорит д-р Ори Галанте, заведующий службой ЕСМО в больнице “Сорока” в Беэр-Шеве.

Обычно этот прибор используют при тяжелой дыхательной недостаточности. В мирное время – для спасения крайне тяжелых больных, чьи легкие перестали функционировать из-за различных заболеваний. Тяжелые ранения, полученные в ходе настоящей войны, стали показанием для первого в истории использования ЕСМО для оказания помощи раненым, страдающим от серьезных травм. Это – последнее средство, применяемое в отчаянных ситуациях для спасения жизни. “В мире ЕСМО применяется для оказания помощи определенным подгруппам лиц с боевыми ранениями”, – говорит д-р Галанте.

ЕСМО заменяет собой сердце и легкие. В него поступает кровь из организма, он насыщает ее кислородом и возвращает обратно. Применение устройства необходимо для сохранения функциональности в период выздоровления от болезни или тяжелого ранения, оно позволяет выиграть время при обратимом характере патологии.

“ЕСМО работает непосредственно с кровью без участия легких, поэтому его можно применять в тех случаях, когда больной вообще не дышит, – говорит д-р Галанте. – Не имеет значения, что вызвало повреждение легких – вирусная болезнь вроде ковида, воспаление, вызванное воздействием химикатов при вдыхании их паров, или взрывная волна: в итоге легкие не в состоянии выполнять свои функции. В таких случаях ЕСМО решает две задачи: подменяет собой поврежденный орган и позволяет ему отдохнуть, что ускоряет процесс восстановления функций”.

В настоящий момент к ЕСМО в больницах страны подключены 12 раненых, 7 из них – в больнице “Сорока”.

“Мы используем прибор для лечения двух групп раненых, – говорит д-р Галанте, который также работает старшим врачом в отделении интенсивной терапии больницы. – Первая и основная – это те, у кого легкие повреждены из-за контузии, либо вдохнувшие токсичные вещества, причинившие ущерб легким. Большинство раненых, нуждающихся в ЕСМО и относящихся ко второй группе, не получили непосредственных травм грудной клетки и легких, но они страдают от множественных травм иного рода, давших осложнения на легкие

В последнее время, к сожалению, мы нередко сталкиваемся с ситуацией, когда приборы используются для лечения нескольких раненых одновременно. Нас срочно вызывают в больницу посреди ночи, в 2:00–3:00, на прошлой неделе это случилось 4 раза, чтобы немедленно подключить к прибору раненого, при неэффективности применения ИВЛ”.

Решение о подключении к ЕСМО принимается в ряде случаев в начале оказания помощи раненому, когда его состояние относительно неплохое. “Уже в кабинете травмы мы отмечаем тех, у кого высок риск тяжелого поражения легких, – говорит д-р Галанте. – Тип ранения вызывает подозрения в том, что прибор может понадобиться. Когда травма включает в себя вдыхание дыма или контузию от взрыва в замкнутом помещении, вероятность необходимости в ЕСМО существенно возрастает. Нередко такие раненые выглядят вполне нормально, они в сознании и самостоятельно дышат. Но их состояние может ухудшиться в течение нескольких часов до полного отказа легких. Поэтому лучше подключить их к ЕСМО как можно раньше до того, как ухудшение состояния достигнет пика. Принятие решений по поводу раненого осуществляется тогда, когда его состояние относительно удовлетворительно, но врачи опасаются, что оно постепенно ухудшится. В иных случаях мы бы подождали и пронаблюдали, но здесь такая парадигма не работает”.

Как и любой вид лечения, применение ЕСМО сопряжено с рисками. “Нередко прибор подключают в экстремальных ситуациях, почти в случаях, когда надо осуществлять реанимацию, – говорит д-р Галанте. – Мы вводим очень толстые катетеры в сосуды и доводим их до сердца. При этом есть потенциальная угроза тяжелых кровотечений и даже летального исхода во время процедуры”.

►Отправка таких раненых в операционную – непростая задача

“Состояние таких раненых очень динамичное в первые 2–3 дня, вплоть до того, что невозможно отойти от них, в любой момент может что-то случиться. Это ежеминутная борьба за их жизнь. Больной, подключенный к ЕСМО – очень сложный больной, он находится под угрозой кровотечений и инфекционных осложнений. Наблюдение за ним ведется круглосуточно. Это вызывает проблему с достаточным количеством кадров. К каждому такому больному прикрепляется индивидуальная медсестра, которая постоянно находится в его палате. Каждой смене приходится заниматься только этим больным. На определенном этапе состояние стабилизируется, но остается серьезное повреждение легких, выздоровление от которого занимает много времени.

Число раненых, подсоединенных к ЕСМО сравнительно небольшое, и результаты применения прибора очень хорошие, – говорит д-р Галанте. – Параметры ранений сильно варьируют. Обычно при контузии легких от прохождения через них взрывной волны орган кровоточит, но сейчас мы сталкиваемся с иным типом раненых. Их легкие выделяют жидкость в больших количествах. Для нас такой тип раненых непривычен. Нередко мы спрашиваем сами себя, что изменилось, связано ли это с применением новых средств ведения боя. Раненые поступают в больницы в тяжелом состоянии, и это порождает существенные проблемы, требующие более агрессивных подходов в лечении, и создающих дилеммы по поводу того, как следует поступить”.

Борьба за жизнь раненых требует комплексного подхода. “Нашим раненым требуются операции ортопедического характера, а также на органах брюшной полости и на сосудах, – говорит д-р Галанте. – Эти переходы от одного вида лечения к другому порождают проблемы, ибо у раненых повышена склонность к кровотечениям. Каждое хирургическое вмешательство – это мощный стресс для больного. Даже с точки зрения логистики, перемещение таких раненых в операционную – сложная задача. Раненому, подключенному к ЕСМО, требуются 3–5 сотрудников больницы, которые следят за тем, чтобы никакая часть прибора не сдвинулась при перемещении его с койки на каталку или операционный стол. Состояние может ухудшиться очень быстро, иногда мы успеваем с этим справиться, а иногда нет.

Настроения в нашем отделении зависит от происходящего с этими ранеными. Иногда состояние одного из них определяет настроение всего персонала. Когда оно стабилизируется, мы все радуемся, и атмосфера на рабочем месте улучшается.

Борьба за жизнь раненых не имеет границ. Мы не списываем со счетов никого, неважно, насколько тяжело его состояние. Ведь до войны они были здоровыми детьми, за мгновения до получения ранения полными жизни, которая только начиналась. Невозможно списать их со счетов.

Нам удается спасти большинство военнослужащих. Большинство вернется домой с теми или иными телесными повреждениями. Когда я навещаю их в реабилитационном отделении, они уже смеются и учатся ходить на протезах. Тут был военный, раненый выстрелом РПГ. Он поступил в очень тяжелом состоянии с серьезной травмой мозга и поражением легких. Сейчас он уже дышит самостоятельно, улыбается и может общаться. Каждый такой случай, когда человек, бывший одной ногой в могиле, возвращается к жизни, придает нам силы для продолжения работы”.

Сарит Розенблюм. Перевод: Даниэль Штайсслингер. Источник: Telegram NEWSru.co.il, Orbita.co.il., Эвакуация раненого из Газы (Фото: пресс-служба армии)