И было, когда Йосеф пошел к братьям своим… и <они> взяли его, и бросили его в яму; яма же эта пустая, в ней не было воды.  (Брешит, 37:23,24) Почему в Торе сказано: «яма же эта пустая, в ней не было воды»? Разве сам факт, что «яма эта пустая», еще не говорит о том, что «в ней не было воды»? Однако уточнение «в ней не было воды» призвано сказать нам: воды в ней не было, зато были змеи и скорпионы.

Талмуд, Шабат Мидраш следующим образом поясняет, насколько важно, что в колодце, куда братья бросили Йосефа, не было воды: «Яма была пустая – то есть колодец Яакова иссяк, в нем не было воды – воду здесь надо понимать как слова Торы, ибо та сравнивается с источниками вод: “Жаждущие! Идите все к водам”» (Ишаяу, 55:1). В Торе сказано: «Если найдется человек, который похитил кого-либо из братьев своих… и продал его…» (Дворим, 24:7). В интересующем же нас фрагменте речь – о продаже брата (Мидраш Раба).                            

 Но мудрецы подчеркивают: братья Йосефа, мужи ученые и благочестивые, были убеждены, что поступок их вовсе не есть нарушение закона, а наоборот – оправдан самой Торой. Они полагали, что именно Йосеф совершил преступное деяние, за которое Тора предписывает наказание – причем, именно то, которому они намеревались его подвергнуть (см. Сфорно на Брейшис, 37:18 и др. комм.). Значит, дело не в незнании Торы, не в том, что им не хватало учености: они не способны были постичь саму истину Торы – то есть не способны были истолковать ее слова и верно приложить их к реальным жизненным ситуациям. Итак, здесь Тора представлена как «вода». Пророки и мудрецы также сравнивали ее с хлебом, маслом, вином, молоком и медом (см. Мишлей, 9:5; Теилим, 4:11 и др.).

Каждая из этих метафор описывает определенные черты и особенности Торы, по-разному указывая на характер пищи, который она дает душе. «Вода» указывает на те элементы Торы, без которых практически человек не способен внимать Б-жественной истине. «Почему Тора сравнивается с водой? – спрашивает Талмуд. – Потому что как вода под собственной тяжестью течет сверху вниз, так слова Торы входят лишь в сознание смиренного, того, кто склонился перед учением». В Талмуде сказано: «даже во сне невозможно увидеть, чтобы слон прошел через игольное ушко» (Брахот, 55б). А ведь и слон, и игольное ушко вполне ограничены по своим размерам, разве что размеры слона больше, чем размер игольного ушка, но и то, и другое – конечно! Однако слону не пройти через маленькое отверстие – это настолько невозможно, что даже наши сны, являющие много невероятного, не предложат нам такой картинки.

Но тогда как же конечный человеческий разум может вместить бесконечную мудрость Творца?! Каждое утро, прежде чем приступить к изучению Торы, прежде чем попытаться постичь хотя бы одно ее слово, мы возносим благодарность Всесильному: «Благословен Ты, Б­г, даровавший нам Тору». Всякое наше проникновение в смысл Торы есть дар, исходящий от Б-га. Ибо полагайся мы только на свои ограниченные умственные возможности, не постигли бы и доли того, что дано нам почерпнуть из изучения Торы (см. Талмуд, Недорим, 38а: «Моше обречен был бы изучать Тору и забывать ее, не даруй ее ему Б-г как дар»). Этот дар ниспослан нам под покровом умопостижимого: приложив серьезные усилия, наш разум способен сие постичь. Но суть Торы – Б-жественная, непреложная истина, таящаяся под этими покровами, – остается за пределами постижения даже величайшего из мудрецов. И мы можем воспринять эту истину только благодаря тому, что Б-гу угодно ниспосылать нам ее знание всякий раз, когда мы беремся за постижение Его мудрости, помня о ее Б-жественном характере и ей подчиняясь.

Человеческое сознание не может прийти к правильному пониманию Торы, покуда смиренно не признает, что ему изначально не дано постичь мудрость Б-га. Претендуя на то, что при постижении Торы интеллектуальные способности играют если не первостепенную, то крайне значимую роль, разум оказывается при этом неспособен достичь истины. Он может достаточно серьезно продвинуться в изучении умопостигаемого покрова Торы. Но если ученик лишен изначального смирения – «воды» Торы, то Б-жественная суть Торы останется для него закрытой, он не приблизится к истинному пониманию. И чем больше его интеллектуальные способности, чем больше его прошлые достижения в изучении Торы, тем большее смирение требуется ему для того, чтобы обуздать природную гордыню и чванство разума и проникнуть в глубины многомерной Б-жественной истины. Помня это, легко указать, в чем была ошибка братьев Йосефа. Их источник мудрости «был пуст, в нем не было воды» – им недоставало интеллектуального смирения, которое столь необходимо людям их уровня. Потому в колодце и не было воды, но были – «змеи и скорпионы»: лишенная Б­жественной сути, Тора оказалась беззащитной перед субъективностью и произвольностью истолкований, порожденных человеческим разумом.

Рав Даниэль Булочник