Фактический распад СССР, который не только на словах, но и на деле стал крупнейшей геополитической катастрофой, произошел в течение 3 дней с 19 по 21 августа 1991, после попытки путча ГКЧП. Но и теперь, спустя 30 лет, историки и очевидцы продолжают спорить, что же произошло тогда, что происходит теперь и что же будет с «Родиной и с нами».

Вопрос, гениально сформулированный Гоголем еще в XIX веке, – «О, Русь, птица-тройка, куда ж несешься ты…» – стал актуален еще больше. Особенно теперь, когда три братские державы из этой тройки – Россия, Украина и Беларусь, подписавшие формальный протокол о гибели Союза, – разлетаются все дальше друг от друга.

Будучи не только очевидцем, но и активным участником многих августовских событий, я рассказал о них еще три года назад. Тогда поводом послужили московские протесты, связанные с выборами в Мосгордуму. Но за эти три года в России и Беларуси изменилось столь многое, что некоторые полагают, будто все вернулось обратно чуть ли не на тридцать лет назад.

Любопытно, что к тридцатилетию подавления путча вышло заметно меньше материалов, чем к 25-летию. И это скорее объясняется новым разворотом событий, пик которых пришелся на последние полгода. Сходство с прошлым слишком бросается в глаза.

Сегодня можно сказать, что события последних месяцев – арест Навального, разгром его штабов, закрытие оппозиционных СМИ, ввод многочисленных сил Росгвардии в Москву – за малым исключением напоминают действия путчистов в 1991 г. Среди этих исключений, однако, есть несколько важных факторов.

Во-первых, тогдашний лидер оппозиции Борис Ельцин остался на свободе, а нынешний сидит в тюрьме. А во-вторых, тогда в двух крупнейших городах, Москве и Питере, на протесты выходили сотни тысяч людей, а не десятки тысяч, как это было в ходе январских акций протеста. С другой стороны, если взять Беларусь, то там не помогла и массовость протестов, на которые выходили сотни тысяч людей. Видимо, здесь существуют и другие факторы, не столь очевидные. Так что же все-таки произошло с Россией, и почему не произошел предполагаемый экспертами транзит от социализма к либеральной демократии?

Особенности национального характера или «недостойное правление»

Остановимся на трех самых авторитетных версиях, часть из которых трудолюбиво собрала для читателей русская служба «Би-Би-Си».

В 2005 году профессор Университета Беркли Стивен Фиш выпустил исследование «Демократия в России пущена под откос». Фиш предлагает мерить «демократичность» какой-либо страны согласно семи классическим критериям: контроль власти путем выборов и ограничения сроков правления, справедливые выборы, открытый допуск к избирательной системе и участие всего населения, свобода политических высказываний, свобода получения информации и свобода политических ассоциаций.

Он отмечает, что этим критериям российская власть не соответствует, в ней установился «неосоветский» режим, которому необходим новый культ личности. Выводы Фиша очевидны: возможности построения демократии при Путине крайне маловероятны.

В книге «Дорога к несвободе» (2018) историк из Йельского университета Тимоти Снайдер заявляет, что у России после СССР вообще не было никакого шанса на демократию. Но ссылается при этом не на отсутствие демократических институтов вроде выборов и законов, а на философию, которая лежит в основе политического мышления российских лидеров. Снайдер указывает на тот факт, что нынешняя политика в России является фактическим отражением философии русского мыслителя первой половины XX века Ивана Ильина, которого Путин постоянно цитирует, явно или неявно.

Главная идея Ильина состоит в том, что «русская нация… насчитывает почти тысячу лет исторических страданий». Причем она была вынуждена постоянно обороняться. Именно поэтому для Ильиных важны роль «государя-искупителя» в российском государстве, который возьмет на себя роль командующего в этой бесконечной самообороне. «Демократия – это процедура смены правителей. Квалифицировать демократию прилагательным – «народная демократия» во времена коммунизма, потом «суверенная демократия» – означает отменить эту процедуру», – полагает Снайдер.

Один из наиболее известных российских специалистов, профессор университета Хельсинки Владимир Гельман в своей последней работе «Недостойное правление» (2019) утверждает, что в настоящее время в России господствует политико-экономический порядок «недостойного правления», в рамках которого извлечение ренты, коррупция, низкое качество государства и извращение верховенства права выступают целями и средствами управления страной. Попытка пересмотра политики «недостойного правления» в России будет сопряжена с высокими рисками для ее граждан. Гельман полагает, что основы такого порядка были заложены еще при Ельцине, а Путин просто усилил эти тенденции.

Вышеперечисленные убедительные теории либерального характера не менее убедительно проблематизируют специалисты, относимые к консервативному лагерю. Они утверждают, что на территории нынешних России, Украины и Беларуси никогда, за редкими и специфическими исключениями (вече, казачество и другие), не было демократических традиций в западном понимании этого слова. Об этом, в частности говорится в книге историка Сергея Сергеева «Русская нация. История ее отсутствия» (2017). Поэтому неадекватно применять к этим странам западные критерии демократичности и переносить на них эти институты. Наличие якобы демократических институтов вроде выборов, судебной системы и даже парламента не мешает ни России с Беларусью, ни Ирану, ни Венесуэле, ни Китаю иметь свою «суверенную демократию».

Невидимая рука демократии

Все вышесказанное отнюдь не значит, что надо быть пессимистами и утверждать, что нынешний российский режим никогда не изменится в условно говоря «лучшую сторону». Демократия в США прошла большой путь, так же, как и в Европе. Да и понятие демократии в ее нынешнем виде сформировалось не так уж давно, фактически, менее чем 100 лет назад, в то время как монархии и империи жили тысячелетиями. В современной западной науке возобладал материалистический неомарксисткий подход, определяющий развитие успехами демократии и рыночными силами. Как ни странно, ученые не задумались о том, почему же «невидимая рука рынка» называется невидимой.

Возможно потому, что в ней, кроме всего прочего, присутствует и дух. О чем и говорится в классической работе Макса Вебера «Протестантская этика и дух капитализма», где автор доказывал нематериальный характер предпосылок формирования капиталистической системы хозяйствования. Вебер, кстати, написал аналогичные исследования о связи развитии хозяйства и других религиозных течений: даосизма, буддизма, иудаизма.

Здесь мы подходим к категориям духа времени и духа народов, которые являются отдельной сложной темой и не так очевидны. С другой стороны, дух свободы и единства, охвативший мир в начале 90-х, отчетливо ощутило поколение, жившее в это время. И это оказалась не менее могущественная сила, чем бронетанковые дивизии, введенные в Москву в августе 1991 года. Отвечая на известный иронический вопрос «отца народов» о том, «сколько дивизий у Ватикана», можно сказать, что у него оказалось достаточно много дивизий. И кстати, папа римский Иоан-Павел II, немало сделавший для падения коммунизма, это доказал личным примером.

Ну и в заключении стоит привести одно из его самых знаменитых высказываний. В апреле 1986 года папа впервые в истории католической церкви переступил порог синагоги, где, сидя рядом с верховным раввином Рима, произнес следующую фразу: «Вы — наши возлюбленные братья и, можно сказать, наши старшие братья». Вероятно, когда дух братства возобладает в мире, тогда и наступит «Полдень. XXII век». Говорят, эта повесть братьев Стругацких была одной из любимых книг Егора Гайдара.

Владимир Поляк, Источник: «Детали», Orbita.co.il